— Я вот думаю, — говорит он, — а что будет со львятами? Они же ели вместе с той львицей — ну, которую застрелили… Наверное, это была их мама?

— Необязательно, — говорит Чарли.

— Ну а если?

— Тогда, может, папа о них позаботится, — не очень уверенно говорит Чарли.

Остальные дети сосредоточенно молчат, обдумывают услышанное.

— У львов принято выращивать детенышей совместно, — доносится голос из другого конца будки. Милдред с Фионой то ли только что вошли, то ли сидели тут с самого начала — двух старушек легко не заметить.

— Прайд позаботится о своих львятах, — говорит Фиона. — Даже если это была их мать.

— А может, и не мать, — добавляет Чарли.

— Может, и не мать, — соглашается Милдред. Она тоже была в джипе, но детям не приходит в голову ее ни о чем расспрашивать.

— Я пошел обратно, — говорит Рольф сестре.

Он сбегает по мосткам на тропинку и возвращается в гостиницу. Отец и Минди все еще сидят в задымленном баре; Рольф никак не может отделаться от какого-то странного, будто праздничного чувства. Он снова и снова мысленно возвращается к событиям дня, но в голове путаница: львица летит в длинном прыжке, потом выстрел, от которого джип вздрагивает, потом они едут к доктору, Кронос стонет, голова у него в крови, на пол уже натекла целая лужа крови, как в комиксе, — и все это время Рольф чувствует, как Минди обнимает его сзади, прижимаясь к нему щекой. И ее запах: не такой, как у мамы, хлебный, — а соленый, почти горький, сродни самим львам.

Он молча останавливается около отца, тот прерывает рассказ — они с Рамзи вспоминают свою армейскую юность — и спрашивает:

— Что, сын, устал?

— Хочешь, отведу тебя наверх? — говорит Минди, и Рольф кивает: да, именно этого он хочет.

Синяя, гудящая москитами ночь льется в окна гостиницы. За порогом бара усталость, только что давившая на Рольфа, неожиданно проходит. Минди берет со стойки ключ от его комнаты и говорит:

— Давай постоим на крыльце.

Снаружи уже совсем темно, но силуэты гор все равно темнее, они выделяются на фоне неба: черное на черном. Из будки над водопоем все еще доносятся голоса детей — Рольф рад, что он оттуда ушел. Стоя на крыльце, он разглядывает горы. Остро-соленый запах Минди окутывает его. Он чувствует, что она чего-то ждет, и тоже начинает ждать. Сердце стучит странно громко.

С другой стороны крыльца доносится покашливание, и Рольф замечает в темноте оранжевый кончик сигареты. Поскрипывая ботинками, к ним подходит Альберт.

— Привет, — говорит он Рольфу, не глядя на Минди. Рольф решает, что это «привет» для них обоих, и отвечает:

— Привет.

— Что поделываете? — спрашивает Альберт.

Рольф оборачивается к Минди:

— Что мы поделываем?

— Дышим воздухом. — Она не отрывает взгляда от дальних гор, голос звучит натянуто. — Нам пора, — бросает она Рольфу и, резко развернувшись, уходит в гостиницу.

От такой грубости Рольф теряется.

— Идемте с нами? — предлагает он Альберту.

— Что ж, пошли.

Пока они втроем поднимаются по лестнице, из бара доносятся музыка и смех. Рольфа распирает потребность что-нибудь сказать, все равно что.

— А ваша комната где? — спрашивает он.

— Дальше по коридору, — отвечает Альберт. — Номер три.

Минди отпирает дверь и заходит, так и не пригласив Альберта. Рольф злится на нее все сильнее.

— Хотите посмотреть мою комнату? — говорит он, оборачиваясь к Альберту. — Ну, то есть нашу с Чарли комнату?

Минди коротко насмешливо хмыкает — совсем как мама, когда она чем-то ужасно недовольна. Альберт входит.

В комнате простая деревянная мебель, на окнах пыльные занавески в цветочек. Но после десяти дней в палатках и это кажется роскошью. Альберт оглядывается и говорит:

— Хорошая комната.

У Альберта волосы до плеч и усы, он настоящий путешественник, думает Рольф. Минди стоит к ним спиной, смотрит в окно, скрестив руки на груди. Комнату пронизывает странное ощущение, которого Рольф не понимает. Может, это оттого, что он ужасно сердится на Минди, и Альберт, наверное, тоже? Женщины все сумасшедшие.Тело у Минди тонкое, гибкое — кажется, в замочную скважину проскользнет, если надо. Она часто дышит, со спины видно, как поднимается и опускается ее фиолетовый джемпер. Но почему он, Рольф, так на нее злится? Вот это как раз непонятно.

Альберт вытряхивает сигарету из пачки, но не закуривает, просто вертит в руках. Она без фильтра, табак с обеих сторон.

— Ну, — говорит он, — спокойной ночи вам обоим.

Когда они выходили из бара, Рольф представлял, как Минди уложит его в постель, обнимет, как сегодня днем в джипе. Но ясно, что теперь это отпадает. Он не может переодеваться в пижаму, пока Минди здесь. Он даже не хочет, чтобы она виделаэту пижаму с крошечными голубыми эльфами.