Константин и его ближайшие преемники старались соблюдать принцип, согласно которому в одном регионе военный чиновник должен был быть по табели о рангах ниже гражданского, но позднее от этого принципа отступают (первым императором, которого обвиняли в этом, был правивший в 364 — 375 гг. Валентиниан), и все ведущие деятели конца IV —V вв. носят титул magister militum: Арбогаст, Стилихон, Аэций, Бонифаций, Рицимер и другие.

На легионном уровне в IV в. также изменяется большая часть названий должностей. Командиры легионов носят наименование препозитов, трибунов или префектов. Высшим чином среди младших офицеров был примикерий (primicerius). Двумя сотнями командовал дуценарий (ducenarius). Звание центуриона исчезает из военной терминологии, и командир сотни получает название цен-тенарий (centenarius). Известны наименования еще ряда младших офицеров, но их функции неясны.

Не менее далеко идущей реформой было окончательное разделение пограничных частей и мобильных войск. При Константине окончательно выделяются свитские войска (comitatenses), представлявшие из себя центральный мобильный резерв Империи, и либо при нем, либо при его сыновьях на местах создаются ложно-свитские (pseudo-comitatenses) войска, составлявшие мобильный резерв конкретной границы. Войска, оставшиеся на границе, получают название «береговых» (ripenses),а позднее — более простое название пограничников (limitanei). Co свитскими войсками не следует путать личную гвардию императора (scholae palatinae), созданную Константином на месте распущенной им преторианской гвардии (эта последняя поддержала в борьбе за трон соперника Константина Максенция). Гвардия находилась всегда под личным командованием императора, что служило своего рода гарантией его безопасности.

Римский флот сохраняет свое господство на морях даже некоторое время после появления варваров на берегах Средиземного моря. Еще в 419 г. восточный император Феодосии II издавал закон, каравший смертью за обучение варваров морскому делу. Первыми бросили римлянам вызов на море вандалы примерно через десять лет после этого.

В течение некоторого времени военная организация Диоклетиана и Константина была достаточно эффективна в защите римских рубежей. Римлянам удавалось одерживать серьезные победы над северными варварами на Рейне, на Дунае и в Британии, а в 363 г. Юлиан Отступник даже смог нанести персидскому царю Шапуру II поражение под стенами персидской столицы Ктесифона. В ней, однако, с самого начала заключались семена разложения.

Первой проблемой было то, что из-за нежелания римских граждан идти в армию в нее набиралось все больше варваров, как в регулярную армию (это хорошо видно по именам римских офицеров в «Римской истории» Аммиана Марцеллина), так и в качестве племенных соединений — федератов (foederati). Складывается единая римско-варварская военная аристократия [102] , к варварскому крылу которой и принадлежали правители позднейших варварских королевств. Надо заметить, что многие современники положительно относились к превращению вчерашних врагов в римских солдат, и выступления вроде речи оратора Синесия «О царстве», в которой он говорил о федератах, что «мы наняли волков вместо сторожевых псов» (Synesius, De regno, 19), были достаточно редки. Отрицательные последствия этой системы сказались далеко не сразу.

Второй проблемой была все большая связь пограничных войск с ведением мирного хозяйства и все большая нужда в вооружении местного населения при набегах варваров в силу падения боеспособности пограничников. По меткому замечанию Рэмзи МакМаллена, «обыватели стали солдатами, а солдаты — обывателями» [103] . Способствовало этому и то, что для лучшего обеспечения комплектации пытаются сделать службу в пограничных легионах пожизненной.

Крах римской армии традиционно связывают с двумя сражениями: гибелью армии восточного императора Валента в битве с принятыми им в пределы империи готами при Адрианополе в 378 г. и поражением, которое Феодосии Великий нанес армии западного императора Евгения в 394 г. при Фригидусе. Конечно, такая связь чересчур прямолинейна, но эти поражения, безусловно, радикально ускорили процесс варваризации армии. Крупные массы федератов с семьями переходят в пределы Империи, и это становится началом конца. «Последним римлянином» во главе всей армии в западной части Империи был Аэций, победитель Аттилы на Каталаунеких полях (451 г.), и армия, которую он вел в бой, была уже выставлена коалицией расселившихся в Империи варварских племен. Многие обращаются к иным методам сохранения римского влияния. Так, magister militum Северин, восстановивший римскую власть в провинции Норик при помощи военной силы по поручению императора Майориана (457 — 461), в конце 460-х гг. возвращается в Норик уже в качестве христианского проповедника и добивается славы именно как таковой [104] .

Как известно, Западная Римская империя не смогла устоять перед военными и иными проблемами и к концу V века рассыпалась, и с этого начинается история варварских королевств; Восточная же смогла разрешить свои проблемы и уцелеть, и с этого начинается история Византии [105] . Обе эти темы будут рассмотрены нами далее.

Г. Кантор

Раннее средневековье в Европе отмечено двумя событиями, которые существенно изменили бы мир, обернись каждое из них по-иному. Речь идет о падении Западной Римской Империи и волне мусульманских завоеваний. Если бы Рим сохранил господство над Европой или же эта власть перешла бы к победоносной мусульманской империи, Европа не оказалась бы ввергнутой в хаос Темных веков (500—1000 гг. н. э.). Безусловно, в конечном итоге даже хаос способен принести дивиденды. Некоторые утверждают, что Темные века посеяли семена грядущей западной свободы, а иные и вовсе отрицают наличие в них чего-либо темного. Но, как бы то ни было, порядок и стабильность, какие всегда утверждает империя, в эту эпоху отсутствовали. А судьбы империй — будь то римская или мусульманская — определили результаты сражений, которые могли бы быть и иными.