Надлежит указать, что у лингвистов Попова и Шрамма нет тех «мнений», на которые ссылается Клейн (а он весьма горазд на такие приписки). Попов в 1981 г. сказал, что название притока р. Великой Иса (Исса) сопоставимо с финским «iso» – «большой», «великий» [87] . Сказал только это и ничего больше.

Это потом ученики Клейна «возвели» милый сердцу их учителя Исуборг. В 1986 г. Д.А. Мачинский, уже полагая, что название р. Великая «является переводом финского Иса – «великая»… как и сейчас называется один из главных притоков Великой», заключил: «Таким образом, наряду со славянским вариантом издревле мог существовать и финско-скандинавский топоним Исборг, или Исаборг, т. е. – «град на Исе», или «Велиград», «Вышеград» [88] . В 1990, 1993 и 1997 гг. С.В. Белецкий утверждал, что город, в конце IX в. возникший на Иссе, не был не финско-скандинавским, не славянским, «а чисто скандинавским: он принадлежит к топонимическому ряду на – borg и переводится как «город на Иссе». В 30-х гг. XI в. Исуборг-Isaborg якобы был уничтожен при крещении «огнем и мечом», и часть его жителей вынуждена была переселиться за десятки километров на новое место – Труворово городище, перенеся на него наименование погибшего города, возможно, получившее уже славянизированную форму Изборск. С топонимом «Исуборг», объяснял археолог, не вдаваясь, разумеется, в детали, параллельно использовался топоним Пъсков, который был возрожден, «но уже применительно к основанному на месте сожженного Исуборга древнерусскому городу» [89] .

Археолог К.М. Плоткин, в 1993 г. прямо обратившись к рассмотрению состоятельности гипотезы Белецкого, по которой Изборск перемещается, словно «гуляй-город», туда-сюда (или сюда-туда), констатировал: «Изборск всегда оставался на своем месте, у истоков р. Бдеха (известной также под названием Иса), а Псков – на своем месте, в низовьях р. Великая или Moede/Muddow» (как поясняет ученый, в Западной Европе р. Великая была известна «под двумя названиями: р. Великая и Moede/Muddow»). А на следующий год немецкий лингвист Г. Шрамм подытоживал: «Я охотно признаю, что славянская этимология названия Изборск пока имеет больше шансов на успех», добавив при этом, что сам «намеревался уже не раз» выбросить «на свалку» гипотезу о «городе на Иссе». Ценность такого заключения замечательна тем, что этот ученый делает, как поясняют Джаксон и Рождественская, «топонимические выкладки лишь на базе своей концепции о существовании на Руси скандинавских «опорных пунктов» [90] . И отсюда пытаясь даже в названии г. Белоозера найти скандинавскую основу.

Да, кстати, если бы варяги действительно были скандинавами, то они бы тогда древневепсское Воугедарь, где «Воугед» означает «белый», а «арь» – деформированное «яръвь» – «озеро» [91] , передали, конечно, не славянским Белоозеро, а, естественно, по-своему. И звучало бы оно по-шведски, наверное, так: Vit(а)sj"on, где vit – «белый», а sj"o – «озеро» (и так бы прописалось в ПВЛ). Хотя, учитывая десятки озер, носящих название Белое озеро и раскиданных по всей России (а таковые еще есть и на Украине, и в Белоруссии), да если еще принять во внимание десятки Синих и Черных озер, и речек тоже (так, например, в бассейне р. Мсты большое число Белых речек и ручьев [92] ), Белоозеро, конечно, не является калькой с вепсского, а есть славянское название, данное этому городу его основателями-варягами.

Наряду с Исуборгом Клейн, страстно желая утвердить на территории Руси, по причине их совершенного отсутствия, скандинавские топонимы, создает другие миражи, в которых гибнет наука, и уверяет в свеженьких прибавлениях к «Спору о варягах», что «город Суздаль и назван по-норманн-ски – его название означает «Южная Долина» (««-даль» у скандинавов «долина») [93] . Логика, конечно, убийственная для науки. Потому как благодаря ей во многих словах, русских и нерусских, без труда можно найти мнимые следы языка другого народа. Так, «даль», следовательно, причастность, по Клейну, к ним скандинавов, видна в названиях острова ДАЛЬма в Персидском заливе, провинции КанДАЛЬ в Камбодже, городов ДАЛЬмамедли в Азербайджане и ДАЛЬмасио-Велес-Сарсфилд в Аргентине. Вот, оказывается, в какие дальние дали забирались шведы, а Клейн об этом и не знает (да и мы не ведаем, что, отправляя сейчас кого-то в «даль», даже в самую светлую, просто посылаем его в «долину» Клейна).

Не знают русские «ультра-патриоты», а с ними и украинские «ультра», куда судьба забрасывала их общих предков. Но если взять в руки такой компас, как слово «сало», то сразу понятно, кто основал города САЛО в Италии и Финляндии, САЛОники в Греции, САЛОг на Филиппинах, кто бесстрашно плавал, доставляя туземцам этот продукт (в шоколаде и без), по испанской и заирской рекам САЛОр и САЛОнга. И французская СЕНА прямо говорит, кто – ну, не французы же! – заготавливал душистое сено на ее заливных лугах и водил там хороводы, не давая заснуть европейской округе песней «Хороши июльской ночью сенокосные луга». Да и ЭстремаДУРА, область на западе Испании, точно показывает, куда славянские мужи сплавляли с берегов СЕНЫ своих нерасторопных и глуповатых жен.

По ЛонДОНУ также абсолютно ясно, с берегов какой реки прибыли его зачинатели (причем в Хитроу обосновались самые хитрые донцы, часть из которых потом переберется на норвежский остров Хитра). Эти молодцы-донцы-лондонцы затем, несколько передохнув, все же Ла-Манш переплыли и, чуть набравшись «англицкого» лоска, перебрались в Ирландию. А там, в одном подходящем для того местечке, открыли харчевню, назвав ее на ломаном англо-русском «Ту-Блин», т. е. «Два блина» (время бренда «Три пескаря» еще не пришло). И это название «Ту-Блин» дало затем имя ирландской столице ДуБЛИНУ. Да и в Африке наших было полным полно, и в том, кроме САЛОнги, убеждают и АлЖИР, и ЧАД, а далее этот ряд может продолжить сам читатель. Сложного в этом ничего нет, как и серьезного тоже. Только грустно становится, что высокую науку так низко опускают.

И Клейн спокойно бы избежал «суздальских» фантазий (и как это он «педаль» просмотрел, а то бы скандинавы в миг у него предстали изобретателями велосипедов, на которых они велопробеги осуществляли в Суздаль, получая за это «медаль»), если бы заглянул в работы Т.Н. Джаксон, которая неоднократно отмечала с 1985 г., что в скандинавских сагах и географических сочинениях записи XIII–XIV вв. Суздаль упоминается шесть раз и что «не существовало единого написания для передачи местного имени «Суздаль»: это и Sydridalar'iki (Sydrdalar'iki в трех других списках), это и S'urdalar… это и Surtsdalar, и Syrgisdalar, и S'ursdalr». При этом она подчеркивала, что «перед нами попытка передать местное звучание с использованием скандинавских корней. Так, если первый топоним образован от sydri – сравнительной степени прилагательного sudr – «южный»… то второй, третий и шестой – от прилагательного s'urr – «кислый», четвертый – от названия пещеры в Исландии (Hellinn Surts), пятый – от глагола syrgia – «скорбеть». Второй корень во всех шести случаях – один и тот же: dalr – «долина» (за исключением шестого топонима – во множественном числе)». И, как подводила черту Джаксон, «форма используемого топонима позволяет в ряде случаев заключить, что речь идет не о городе Суздале, а о Суздальском княжестве. Во всяком случае, никаких описаний города Суздаля скандинавские источники не содержат…» [94] .

Клейн много говорит о скандинавских именах варягов. Но летописные имена не являются, за одним исключением, скандинавскими. И на это указывают сами имена. Так, имя Рюрик в Швеции не считается шведским, потому оно и не встречается в шведских именословах. В начале 1860-х гг. антинорманнист С.А. Гедеонов, подчеркнув, что «при отсутствии иных, положительных следов норманнского влияния на внутренний быт Руси норманнство до XI столетия всех исторических русских имен уже само по себе дело несбыточное», установил, что имя Hrorekr, которое выдают за имя Рюрик, шведам неизвестно совершенно, «вследствие чего норманская школа должна… отказаться от шведского происхождения нашего Рюрика». В 1929 г. норманнист Н.Т. Беляев подтвердил слова Гедеонова [95] .