Франца убили…

– Бежим! – дрожащим голосом пискнул громадный Эдмор и первым поддал ходу.

Я с трудом смог заставить себя отвернуться от кошмарной картины расправы с нашими сильнейшими и мудрейшими товарищами, над своим учителем, наставником и другом Францем. Тысячи лет совершенствования магии, создания сильнейших артефактов и оттачивания боевых искусств Ордена не смогли ровным счётом ничего противопоставить дикой силе ужасного создания.

Мы побежали со всех ног. Мой взгляд сразу метнулся к парому, который мог бы на пару секунд отсрочить нашу смерть. Нам негде укрыться от всепроникающего облака.

Следом за нами вырвался Думклоу, расправил ужасные крылья из чёрных клочков и бросился на своих жертв. За пару ударов сердца он настиг нас, но первым на очереди оказался каледонец. Когда он упал на землю с перерубленными ногами, я ощутил жуткий удар совести, что не остановился, а лишь продолжил бег! Словно я мог хоть как-то помочь…

Крики умирающего Эдмора стихли, а я уже громыхаю каблуками по деревянному причалу. Завопив, Думклоу рванул за мной…

А вот паром уже совсем близко, я, что было сил, прыгнул на него, вытянувшись в струнку и развернувшись в воздухе лицом к настигающему чудовищу.

Собравшись в целое, аронакес потянулся ко мне своими кошмарными когтями. Совсем близко. И тут мозг сам отдал приказ рукам – выстрел в упор разнёс кисть демону на ошмётки, я дёрнул оружием в другую сторону и отстрелил Думклоу вторую руку. Демон махнул в воздухе культями, так и не дотянувшись до меня, а я спиной дался о плоское дно парома, толкнув его инерцией своего полёта от причала.

Лёжа я перестрелил метким попаданием швартов, и судно для переправы понесло течением от берега. Демон неожиданно начал пятиться от воды, словно боится её. Он проводил меня кровожадным взглядом узких глаз.

– Я тебя найду! – прокричал с берега аронакес и начал медленно превращаться в человека.

Меня после случившего хватило лишь на то, чтобы развалиться по дну парома и переводить сбитое дыхание под аккомпанемент шумящей реки и грохот собственного колотящегося сердца. Впервые в жизни мне было действительно страшно, меня впервые сковал ужас.

Ещё нескоро я понял, что остался один, не сразу осознал, что бросил товарищей, остался в живых, когда друзья умирали. Был ли я виноват? Разумеется был, что проявил трусость, что отступил…

Отец строго наказывал мне никогда не отступать, а я обещал так и делать. И сегодня я отступил…

Был ли смысл вступать в безнадёжный бой? Возможно… Если бы я начал бессмысленное сражение и умер, я бы не жил с горечью от ужасной смерти товарищей и своего трусливого бегства. Не жил бы с постоянным страхом, что в дверь моего дома когда-нибудь постучится Думклоу.

Арика не расспрашивала: просто не успела. Я набрал снаряжения под завязку, достал из-под горшка с формозаной самую крупную и самую тайную заначку. После слов, что я уезжаю и надолго, настало время бежать от спокойствия, дома и вопросов. Ответы на них будут такие, что и давать не стоит.

Неизвестно, когда теперь увижу родную дверь, когда ещё отсчитаю четыре ступени, когда перед глазами замаячит незабываемое полотно трещин на плитах. Я покидаю дом 69, зная наверняка лишь то, что еду обламывать рога чёртовой сволочи, пустившей привилегии иоаннита не в то русло, а помогать мне будет мстительная пернатая тварь. Достаточно и поверхностного знания меня, чтобы понять, насколько сие обстоятельства мне не по душе.

По-моему, страшно нервирует, будь у меня нервные тяжи из самого серебра сплетены.

Извозчик, красноносый горбун с дурацкой широкополой шляпой решительно не желает оборачиваться. Таращится в даль туманной улицы, словно ему ни до чего нет дела. Знал бы он, что повезёт двух нелюдей, намеревающихся навести шороху на Континенте.

Виктор не сказал, но я уверен, что центр паутины вовсе не на Альбионе. Почему? Не знаю, как и объяснить…

Я открыл дверцу, и мне приветливо помахал худой высокорослый мужчина. Крючконосый, с неопрятными светлыми волосами, спадающими на лоб. Его лицо перекошено: ядовитая улыбка сваливается на правую половину лица, правый же глаз прищурен. Мне стоит многого стерпеть его присутствие и втиснуться в экипаж.

В полутьме словно блеснули его жёлтые вороньи глаза…

– Так куда мы теперь, Митих? – ехидно процедил я.

– Сколько раз… – тварь осеклась, поняв, что заготовленная фраза оказалась неуместна. Аронакеса безумно раздражает, когда его величают Виктором. После пары издёвок я сменил тактику.

И это оказалось чуть ли не более эффективным уколом. Зло прожевав что-то, он запрокинул голову и бросил через плечо:

– На станцию дирижаблей, милейший.

Извозчик молча пустил лошадей по улице. Пожалуй, единственный плюс в сотрудничестве с демоном заключается в том, что гад, как и я, страдает аллергической реакцией на быструю езду. При бугристых-то дорогах Гольха это должно быть в крови местных жителей.