Гулкий голос гонга привлёк внимание других работников лаборатории, вот только они послушали и вернулись к своим делам. А Мишель взял молоток и начал долбить какой-то камушек. Приглядевшись, я понял, что это и есть тот самый красный уголь. Во всяком случае, чем-то ещё это быть не может.

Тёмно-красный с чёрными прожилками, даже при небольших размерах от камушка просто прёт ощущением тяжести и тверди. Но на деле уголь раскалывается довольно послушно. Нескольких ударов хватило, чтобы изрядно его перемолоть. Мишель строго изучил крошку и ещё немного растолок её. В результате ему пришлось неуклюже орудовать пальцами в толстых перчатках, чтобы взять крошечный кусочек, размером с семечку.

Затем алхимик направился к двери, позволяющей пройти в застеклённую секцию.

– Совсем мало взял, – задумчиво проронил Креже не без затеи поддеть Пито.

– Всё увидите.

Вытянутый товарищ коротышки пожал плечами. Я же против воли подошёл поближе к стеклу. Мишель уже открыл тяжёлую дверь и застыл перед ней, обернувшись к Пито. Джакомо толкнул Креже в бедро локтём, и дал знак алхимику. Закутанный в кожу кудесник взглянул на гладь здорового бассейна, встал в стойку, готовый быстро выскочить за стекло…

Затем он швырнул в воду песчинку красного угля и с резвостью зайца выскочил и закрыл дверь.

А над бассейном со страшным шипением взвилось огромное облако пара! Стекло не пустило его к нам, но я всё равно почувствовал жар, почувствовал, как он сжигает мне кожу! Это словно какое-то свирепое чудовище, если у самого крупного парохода взорвётся котёл, пара будет меньше!

Чёртов кусочек угля за мгновение испарил несколько центнеров воды! Трубы, как оказывается, для отвода пара, должны задрожать от натуги – белёсое бешенство метается по помещению, ища выход. Наверно, стоило бросить чуть больше алого минерала, высвободившийся пар выбил бы стёкла и обварил всю шахту.

Вся наша троица пораскрывала рты, глаза наши округлились и шало заблестели.

Испарение вскоре замедлилось и сошло на нет, клубы стали уходить по трубам, стекло запотело. Мишель распахнул дверь, по нему пробежала густая волна пара. Чёртов алхимик сделал несколько шагов к бассейну, заглянул в него и предпочёл поскорее выйти, оставив дверь неприкрытой.

Подойдя к сияющему Пито, горбоносый отчитался:

– Воды осталось на уровне полуметра.

– Слышите, Креже? Испарилось почти двести двадцать тысячи галлонов!

– Ну, – решил ворчун скрыть удовлетворения, – Вы так расхваливали качество нового месторождения… Я ожидал, что бассейн будет иссушен полностью.

– С Вами интересно работать, – вцепился коротышка в лацканы пальто, – Вы никогда не станете что-либо хвалить. Это остужает самомнение, друг мой. Тем не менее, даже для Вас похвала сдержанная.

– Я вообще не хвалил Ваш уголь.

– Я читаю между строк, понимаете?

Мне вот понимать лилипута не захотелось – я отвлёкся, оставив группу, собравшуюся у стекла. Меня притянул стол, тот самый, на котором Мишель крошил камушек странного минерала. Осколки остались брошенные всеми: ни рабочие лаборатории, ни гости в эту сторону даже не смотрят. И это даёт мне пару секунд на то, чтобы стянуть сувенирчик.

Я боязливо дотронулся пальцем до крупного куска – он оказался довольно тёплым, но не такой уж горячий, чтобы нельзя было в руках держать. Время терять нельзя: пару кусочков угля в карман, а самому поскорее встать на место с невинным выражением лица.

Пито с Креже продолжают мусолить одно и то же про свой красный минерал. Вот только ни слова не дождёшься о том, что же это такое.

Насколько я знаю химию с физикой, не существует вещества, которое бы с такой лёгкость испаряло воду. Единственный вариант – раскалить до бешенный температур, но я поспорю, что кузнечный горн бросишь в бассейн – эффект будет скучнее. А тут мы имеем всего лишь зёрнышко, которое и не назовёшь горячим. Тогда мои выводы веют недобрым, потому что не вижу иного объяснения, как объявить красный уголь иномирным минералом.

А это наталкивает на вопросы, как же его добывают и откуда. Но самое главное, как это умудрились поставить на поток. Факт последнего практически однозначен, исходя из подслушанного у Пито и Креже.

Не может быть иначе, что тут поработал Монарх, его руками было создано предприятие по добыче и обработке угля. Ведь что-то такое с ним делает этот Креже. Что, во имя всех святых, можно делать с иномирным камнем? Почему это нужно Монарху? Видя, как работает этот уголь, могу лишь предположить, что с его помощью можно осушать водоёмы, реки, а того и гляди, целые моря. Но не для этого же чёртов иоаннит расшатал Альбион, чтобы вываривать воду на Континенте…

Я готов был на пули и мечи, но не на загадки сродни этой. А то, что я её-таки получил, сильно меня расстраивает.

Ещё одна светлая мысль – пора бы уходить. За этим вопросом я обратился к Бестии с Трюкачом:

– Слушайте, мне уже очень хочется свалить, – прошептал я, оказавшись между разбойниками.

– Всё уже посмотрел? – отозвался Трюкач. – Я бы не стал терять того длинного из виду.

– Мы знаем, как его зовут.

– Я раньше не слышала ни про какого Креже, – возразила мне дочь. – Сколько мы его будем потом искать.