Она хотела снова встать в позу, но испугалась, что Марко мог лишить ее доступа к телефону, а этого она не могла допустить.

— Полагаю, «вести себя хорошо» — означает делать только то, что ты говоришь. Да?

Марко выразительно пожал широкими плечами.

— Попробуй сделать по-своему и увидишь, что из этого получится. Но я советовал бы тебе воздержаться от самодеятельности.

Больше всего Стефани бесило его спокойствие. Холодные темно-синие глаза, голос, лишенный эмоций, слова, которые он произносил ровным тоном, — все это свидетельствовало о полном к ней безразличии Марко. Но Стефани уже чувствовала, как у нее по спине ползут мурашки, предупреждая, что она будет дурой, если снова поверит ему.

Марко Маринелли владел ситуацией, и все происходило так, как он говорил. Он держал вожжи в своих руках и контролировал каждое ее движение, каждый шаг. Стефани могла кричать, драться с ним сколько угодно, но ничего не добилась бы. В настоящее время она не распоряжалась своей жизнью. Она марионетка, которая двигается по прихоти кукловода, дергающего за веревочки.

Однако она не собиралась вставать на колени перед Марко, позволять ему делать с ней все, что ему вздумается.

— Не понимаю, чего ты хочешь добиться этим! Ты даже не сумел провернуть мое похищение как следует.

— А ты, как мы выяснили, эксперт в таких делах.

Марко едва удержался от насмешливой улыбки — уголок его красивого рта слегка дернулся. Это дало новый импульс ее раздражению. Стефани бесило, когда он начинал смеяться над ней. Она считала, что он не воспринимал ее всерьез.

— Похищение людей карается законом! — гневно заявила она. — Тебя привлекут к суду и могут даже посадить! Если тебя признают виновным, ты проведешь остаток жизни в тюрьме.

Губы Марко начали растягиваться в улыбке, и, как бывало уже не раз, в глубине его глаз заплясали веселые дьяволята.

— Должен огорчить тебя, дорогая Стефани. Ни один суд в мире не признает меня виновным по этому делу.

— Еще как признает! Закон есть закон! — Стефани опять вошла в раж и уже не следила за своими словами. — Я выступлю главным свидетелем на суде… я… я найму лучших адвокатов, если потребуется! Я не допущу, чтобы тебе сошло это с рук!

— Ты, разумеется, можешь сделать все это, но, боюсь, тебе все равно не выиграть этого дела. Посуди сама, с какой стати суд отправит за решетку пожизненно мужчину, который сам, добровольно, приговорил себя к этому сроку?

— Мужчина, который что?.. — Стефани потрясла головой, выражая полное непонимание. — Какая-то бессмыслица. Что ты имеешь в виду?

— Чего тут непонятного? Все очень просто, — промурлыкал Марко. Его глаза искрились победоносным огнем, он, кажется, приготовился сразить Стефани наповал. — Что обычно говорят в таких случаях? В горе и в радости… пока смерть не разлучит нас…

— Ты совсем запутал меня.

Что с ним такое происходит? — в страхе подумала Стефани. Ей казалось, что худшее уже позади, а теперь оказывается, что она имеет дело с самым настоящим маньяком.

— При чем тут клятва верности? Какое отношение она имеет к данной ситуации?

— Самое прямое, мой ангел. Найдется немало людей, которые скажут, что брак — это пожизненное заключение. И уж конечно ни один суд на земле не вынесет приговор мужчине, который захотел сбежать со своей невестой.

— Со своей… — Голова у Стефани шла кругом, горло сжал спазм. — Я не собираюсь выходить за тебя замуж! — выкрикнула она, справившись с собой. — И тебе никого не удастся обмануть!

— В этом нет необходимости, — спокойно заверил Марко. — Все и так уже поверили в это. Почему, ты думаешь, у твоего отца хорошее настроение?

Стефани побелела как полотно.

— Нет! — Внутри у нее все кричало от возмущения, но она смогла исторгнуть из себя лишь хриплый шепот.

— Да, — упрямо произнес Марко с мягкой угрозой. — Все, кто собрался в церкви — твои родные и друзья, — думают, что ты бросила беднягу Филипа у алтаря, потому что влюбилась без ума в другого мужчину и захотела остаться с ним.

— И этот «другой», разумеется, ты? — Стефани едва не потеряла сознание, когда Марко кивнул. — Почему они вдруг стали думать так? Что заставило их поверить в такую чушь?

— Они поверили, потому что ты сама сообщила им об этом. В записке, которую ты отправила…

— Это не я, а ты отправил записку! — Голос Стефани дрожал от негодования. — Ты сказал им это! Ты солгал! Я никогда…

Ему даже не хватило такта изобразить смущение, хотя бы ради приличия, подумала Стефани.

Марко прошелся по ней спокойным, невозмутимым взглядом. Его роскошные черные ресницы выглядели неправдоподобно длинными, делая темно-синие глаза почти черными.

— Какая разница, дорогая, кто что сказал? — растягивая слова, спросил Марко. — Главное — во что все верят. А верят они в то, что им было сказано. Никто не будет посылать полицию по нашему следу. Никто не бросится за нами в погоню. Ни сейчас, ни потом. Зачем, когда все знают, что мы хотим побыть вдвоем?