Девятый хватает в правую руку короткий серебряный посох. Хорошо, это заставляет меня нервничать, я видел, как он этой штукой косил всех этих пайкенов в Западной Вирджинии. Он машет на меня пальцем, когда увидел мой кинжал.

— Ах, ах, ах. Я сказал, только один предмет.

— У меня есть кинжал. Это все. И это все, что мне нужно.

— А как насчет вашего изящного маленького браслета?

— Ах, я и забыл о нем. Это, пожалуй, лучший для меня выбор. Спасибо. — Я бросаю кинжал в Ларец.

— Иди за мной, — говорит Девятый. Игнорируя Берни Косара и его мольбу остановиться, я следую за Девятым по квартире, направляясь к лифту, мы оба молчим. Я предполагаю, что бой будет происходить в темном подвале здания между колоннами и цементными стенами, наши силы должны быть скрыты от мира. Вместо этого, мы поднимаемся. Двери лифта открываются, и Девятый ударяет по клавиатуре двери перед нами, и они остаются открытыми. Мы на крыше Джон Хэнкок Центр.

— Ни в коем случае, это плохой выбор. Слишком многие людей могут увидеть нас здесь! — говорю я, качая головой, и поворачиваюсь назад к двери.

Девятый выходит на крышу.

— Никто не сможет увидеть нас здесь. Это настолько высоко, ведь мы находимся на крыше одного из самых высоких зданий в городе.

Я не желаю выглядеть испуганным, поэтому следую за ним с более уверенным видом, чем есть на самом деле. И я не подготовлен к свирепому ветру, который так сильно бьет меня, почти выталкивая меня обратно в дверной проем. Девятый продолжает идти, и хотя его черные волосы разметались вокруг его головы, внешне он кажется невосприимчивым к силе ветра. Его белая футболка вздувается вокруг торса, пока он ее снимает и позволяет ей перемахнуть через карниз. Когда он подходит к центру крыши, то щелкает у запястья, растягивая с обоих концов серебряный посох до тех пор, пока длина его не становится около шести футов и начинает светиться красным. Он поворачивается ко мне и, кивая пальцами своей ладони, подзывает меня ближе. Как канатоходец, я делаю глубокий вдох и, шаг за шагом, подхожу к нему. Мы находимся в гигантской тени от виднеющегося в дальнем конце крыши белого шпиля и, когда я становлюсь рядом с ним, Девятый поворачивается и бежит к нему.

Я понятия не имею, что он собирается делать, поэтому я останавливаюсь, чтобы увидеть его следующий шаг. Не спотыкаясь, он бежит вверх по шпилю, пока не достигает его вершины. Шпиль раскачивается на ветру, моя голова кружится, когда я вижу, как он там балансирует. Девятый поднимает над головой красный посох и, прежде чем я осознаю, что он делает, он бросает его. В следующую секунду, Девятый бросается головой вперед в мою сторону, и я понимаю его уловку — два одновременно летящих на меня объекта. Я лишь успел откатиться в сторону от просвистевшего мимо посоха, и увидеть, как тот погружается в металлическую балку под углом. Я разворачиваюсь, чтобы иметь дело с Девятым, который подходит, и пока он раздумывает, я наношу удар, да такой сильный, что заставляю его лететь через всю крышу.

Я протягиваю руку и выдергиваю красный посох Девятого из металлической балки. Генри никогда не тренировал меня ничему подобному, но я кручу его у себя над головой, во всяком случае, хоть какое-то оружие. Девятый стоит твердо перед моей атакой. Я круговым движением посоха наношу удар по его телу, но он выбивает его подальше своим запястьем и спешит ударить мое недавно исцеленное колено. Я убираю свою ногу назад, он промахивается, зато способен при этом вновь завладеть посохом. Мы оба стремимся завладеть им, кружась, нанося удары и уворачиваясь от них, блокируя их. Он использует свой телекинез, чтобы отрывать от земли ноги. Я сопротивляюсь, но затем понимаю, что могу получить преимущество, если использую сильные порывы ветра. Тщательно согласовав свое движение с очередным порывом ветра, я переворачиваю посох и, за доли секунды, я нахожусь уже за спиной Девятого с посохом у его горла.

— Мы должны быть на дороге в Нью-Мексико, — говорю я и тяну его за собой к двери, ведущей обратно к лифту.

Девятый бьет меня по голове своим затылком прямо в нос, и я роняю посох. Он хватает его, а я падаю спиной на распределительный шкаф.

— Это ты говоришь, Джонни, или Питтакус? — усмехается он, размахивая посохом. Мой браслет разворачивается как раз вовремя, чтобы отбить его удар. Распределительный шкаф был мною почти расколот пополам в результате удара с близкого расстояния. Электрические искры сыпятся повсюду, в том числе и на мой щит, и на меня. Когда они попадают мне на рубашку, я не мешаю воспламенению и распространению огня. Мой щит сворачивается, а Девятый, при виде охватившего меня пламени, потрясенно смотрит.

Его трясет от удивления.

— Почему ты не превращался в человека-огненный-шар, когда мы были в одной команде? — кричит он.

Огонь вокруг моего тела трещит и гудит на сильном ветру. Я направляюсь к нему. Возможно, он считает все это развлечением и игрой. Как бы не так.

— Мы прекращаем, наконец?

— Не совсем, — ухмыляется он.

Я формирую на своей ладони небольшой огненный шар. Я думаю, что мое отсутствие юмора в данной ситуации сделает его достаточно понятливым, если я пролью огненный шар ему на ноги, но он отбивает его в сторону концом своего посоха как хоккеист. Я запускаю катиться по крыше еще два огненных шара, каждый из них быстрее, чем первый, но он силой своего разума отбрасывает их в сторону. Первый останавливается и выгорает, другой, наоборот, подкатывается вплотную к краю корпуса вентилятора. Тепло расплавляет его, и порыв сильного ветра легко срывает целиком крышку с огромного вентилятора, оставляя его незащищенным.

Я поднимаю руки над головой, чтобы создать огненный шар размером с холодильник, и пока он растет, Девятый наблюдает за мной, стоя с посохом на плече. Он упирает один конец посоха в землю и делает прыжок с шестом ногами вперед, целясь в мою пламенеющую грудь. Он кричит от боли, когда подошвы его обуви касаются моего горящего тела, и я посылаю его лететь в обратном направлении. Мир, имевший красные и желтые цвета, стал теперь серым и синим. Мое последнее вращение, я понимаю, что лечу прямо на незащищенный вентилятор. В самый последний момент, я развожу руки и ноги, и задерживаю себя, буквально в нескольких дюймах от его лопастей. Вентилятор достаточно мощный, чтобы погасить остатки моего убывающего пламени, прежде чем мне удалось отпрыгнуть и откатиться прочь.