Здесь тот самый случай (как и большинство бесед между Петром и Иисусом), в котором христиане, рассказывающие эти истории, выражали свои собственные надежды, страхи, тоску, желания, симпатии и антипатии. Другими словами, христиане, по-видимому, использовали истории о Петре для того, чтобы выразить свое собственное понимание того, кто такой Бог, что значит слушаться его и что ждет тех, кто сделал иной выбор.

Евангелия Нового Завета иногда называют «Страстями». Придумавшие такое название имели в виду, что эти книги в значительной степени повествуют о страдании, смерти и воскресении Иисуса. Всё остальное в жизни Иисуса — всё его открытое, публичное служение — лишь предваряло ключевые события Страстей. Это можно заметить даже просто по количеству места, которое авторы Евангелий отвели событиям последних дней Иисуса. Например, в самом раннем Евангелии, Евангелии от Марка, шесть из шестнадцати глав посвящены последней неделе жизни Иисуса. Заключительное каноническое Евангелие, Евангелие от Иоанна, охватывает три года служения Иисуса в первых одиннадцати главах, а последнюю неделю — в оставшихся десяти.

Поэтому о последних днях и часах Иисуса мы знаем больше, чем о любом другом периоде его жизни. Соответственно в описаниях Страстей есть более существенные ссылки на Петра, чем в любой другой части Евангелий.

В преданиях о Тайной вечере Иисуса со своими учениками Петр играет важную роль. В синоптических Евангелиях (от Матфея, Марка и Луки) Иисус празднует пасхальную трапезу {23} . Пасха была ежегодным иудейским праздником, на котором отмечался Исход, произошедший много веков назад, когда Моисей вывел порабощенных сынов Израилевых из Египта. Иудеи рассматривали это событие как результат искусного вмешательства Бога, и каждый год в память о нем они отмечали праздник. Данный праздник включал прием особой пищи, которая символизировала различные аспекты события: горькие травы напоминали о горьком рабстве их предков в Египте, пресный хлеб напоминал о том, что сыны Израилевы должны были бежать в большой спешке, и так далее. В синоптических Евангелиях описывается, как во время этой трапезы Иисус принимает часть символической пасхальной пищи и наделяет ее новой символикой, которая отражает новое деяние спасительного вмешательства Бога. Хлеб символизирует собственное тело Иисуса, которое должно было испытать страдания, а чаша с вином символизирует его собственную кровь, которая должна была пролиться.

С другой стороны, в Евангелии от Иоанна Тайная вечеря Иисуса описывается не как пасхальная трапеза. Она произошла вечером накануне Пасхи {24} . Соответственно в Евангелии от Иоанна нет никакого упоминания о том, что Иисус устанавливает новое символическое значение уже символической пище. Вместо этого Иисус совершает другой символический акт. Он, Учитель двенадцати апостолов, препоясывается полотенцем, наливает воду в умывальницу и начинает умывать ноги ученикам, то есть делает то, что обычно делают слуги (см.: Ин. 13:1–11). Петр, как рассказывается в Евангелии от Иоанна, вместо того чтобы поставить ноги в умывальницу, начинает прекословить. Он спрашивает Иисуса, действительно ли тот собирается умыть его ноги; Иисус отвечает, что то, что он делает, Петр поймет позже. Петр парирует, что он никогда не позволит Иисусу умыть свои ноги. Тогда Иисус решительно заявляет: «Если не умою тебя, не имеешь части со Мною». Этого более чем достаточно для порывистого Петра, который теперь крайне взволнован и просит еще больше, чем Иисус любезно хотел дать: «Господи! не только ноги мои, но и руки и голову». Но Иисус объясняет Петру, что «омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь».

Такой сюжет не встречается ни в одном другом Евангелии, кроме Евангелия от Иоанна, и трудно установить, как на самом деле происходила эта беседа. Данный эпизод открыт для множества возможных истолкований. Многие полагают, что рассказчик думал о значении крещения для прощения грехов. Тот, кто омыт (то есть крещен), полностью чист, и только иногда должен снова умывать ноги (например, обращаясь к Иисусу для освобождения от грехов). Если это так, то пылкий ответ Петра Иисусу передает реакцию тех ранних христиан, которые, возможно, задавались вопросом, нужно ли им после того, как они временно порвали с верой в Иисуса, снова креститься. Эта беседа проясняет, что нет никакой необходимости в повторном крещении, а нужно лишь возвращение к Иисусу для прощения.

Сцена Тайной вечери, которая очень колоритно иллюстрирует характер Петра, встречается во всех четырех Евангелиях и является одним из самых известных эпизодов жизни Петра. Учитывая ее глубокую укорененность в традиции, ее можно отнести к тому, что произошло в действительности. Согласно Евангелиям, Иисус знает, что его предадут, и он предсказывает, что его ученики покинут его. Трудно понять, является ли предсказание Иисуса историческим или это история, рассказанная позже, чтобы объяснить, что Иисус не был внезапно застигнут событиями, которые отняли у него жизнь. Но предание о браваде Петра перед лицом катастрофы может быть вполне подлинным. Во всех евангельских повествованиях, когда Иисус предсказывает, что все его покинут, Петр заявляет, что он в любом случае никогда не покинет его. В самом раннем тексте он говорит: «Если и все соблазнятся, но не я» (Мк. 14:29). А в версии Луки он говорит еще более смело: «Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти» (Лк. 22:33). Через тридцать лет он действительно сделал это, но во время ареста Иисуса все произошло иначе. Быстро же камень был разбит!

Мы уже отмечали, что характер Петра окончательно проявился в решающий момент ареста Иисуса. Несмотря на то что он был одним из трех доверенных учеников «внутреннего круга», которых Иисус взял с собой, когда пошел помолиться в одиночестве, Петр, как оказалось, не заслуживал доверия. Иисус просто попросил, чтобы Петр, Иаков и Иоанн бодрствовали и подождали, пока он помолится, но три раза (согласно Евангелию от Марка) он возвращается и застает их спящими (см.: Мк. 14:32–42).

Когда Иуда Искариот приходит с отрядом воинов и служителей первосвященника для ареста Иисуса, мы узнаем, что один из учеников вынимает меч и отсекает ухо служителю первосвященника. В последнем из канонических Евангелий говорится (в других этого нет), что этим учеником был не кто иной, как пылкий Петр, который зарабатывает еще один упрек от Иисуса: «Вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Ин. 18:11). Почему Петр был с мечом, не говорится (разве Иисус и его последователи не были пацифистами?).