Сегодня, идя по пути Запада, то есть изо всех сил стремясь к лучшей жизни, «догоняющие страны» не имеет возможности естественно (как в своё время западные страны) проходить все необходимые стадии модерного развития. В спешке к процветанию «догоняющие страны», включая Россию, глотают целые эпохи, выныривая в «парламентскую демократию» и «социальное государство» из сословно-патриархальных, а то и напрямик из родоплеменных отношений. В результате общества «догоняющих стран» находятся в перманентно разбалансированном, нестабильном состоянии. К собственным естественным, имманентным конфликтам в этих странах добавляются мощные институциональные конфликты между «почвой» и имплантированными институтами «западного прогрессорского пакета». Точнее, всё ещё хуже: каждый политический, экономический и социальный конфликт в «догоняющих странах» — это невероятная смесь имманентных и привнесённых противоречий, в которых сам чёрт ногу сломит. Поэтому «вестернизация» для большинства «догоняющих стран» — это путь к всё большему отставанию. И это не заговор «тлетворного Запада» — так сложились на планете обстоятельства. Отсюда суперзадача, над которой бьются сегодня все великие «догоняющие страны» — найти свою, невестернизированную модель модернизации. Пока с этими поисками всё очень мутно, даже в Китае, если вспомнить нищету 80 % его населения.

Если в ближайшее время ничего кардинально не изменится, то после Путина к власти придут именно «людоеды» просто потому, что именно за них и их ставленников проголосуют на выборах (или поддержат в массовых беспорядках) те, кто ещё недавно составлял «путинское большинство». Или кто-то думает, что «бывшее путинское большинство» после ухода Путина проголосует за «дерьмократов» с «либерастами», за хипстерские «хомячковые партии», за «пустышки» КПРФ с ЛДПР, за останки (преемников) «Единой России»? Последнее возможно, но как временный паллиатив, до политического вызревания «людоедов».

«Людоеды» сегодня в тренде, они популярны в «российском большинстве», их «ЖИЗНЕУТВЕРЖДАЮЩАЯ НЕНАВИСТЬ» — единственное, что вдохновляет простого человека на современном политическом поле. Поэтому (если ничего кардинально не изменится) именно «людоеды» будут определять послепутинскую политику и повестку, именно они будут «сертифицировать» послепутинских политических игроков.

Если в ближайшее время ничего кардинально не изменится, сразу после Путина Россией будет править «людоедоориентированный» преемник или сами «людоеды». Точнее, ненадолго — преемник, а потом — сразу «людоеды». Или «людоеды» до поры до времени, вместе с преемником. В любом случае без стратегической поддержки «людоедов» преемнику не стать полноценным преемником, то есть не быть принятым большинством населения.

Даже если Владимир Путин, «осознав себя творцом нового варварства», захочет что-то исправить и обеспечит старт преемнику из «людей свободы» — у того ничего не получится — «бывшее путинское большинство» его не примет. Это если в ближайшее время ничего кардинально не изменится.

Если же в России действительно случатся серьёзные социальные потрясения и Владимир Путин уйдёт, не оставив после себя более или менее сильного преемника, который бы смог подобрать и ублажить на время «путинское большинство», то к власти сразу же придут «людоеды», самостоятельно и впопыхах или более обстоятельно во временном союзе с ошмётками «Единой России».

Если в ближайшее время ничего кардинально не изменится в умонастроениях и публичной активности российского среднего класса и его политических представителей, стране опять, уже в который раз за последние 100 лет, предстоит наступить на грабли «КОНСЕРВАТИВНОЙ РЕВОЛЮЦИИ», которая вовсю уже бурлит не только внутри думского «взбесившегося принтера», но и на диванах перед телевизорами в спальных микрорайонах, в сетевых убежищах «офисного планктона», в пивном трёпе гопников на облёванных скамейках. В общем, «народ к разврату готов».

Если в ближайшее время ничего кардинально не изменится, то «партии среднего класса» смогут стать парламентским большинством только в результате какой-то уж совсем извращённой случайности: если, например, все остальные партии ни с того ни с сего откажутся участвовать в выборах или тот, кто будет у власти, вдруг решит отменить всеобщее избирательное право и введёт имущественный или даже образовательный ценз для избирателей.

«После Путина» речь ведь пойдёт не о символической победе в виде «20-процентного поражения на выборах московского мэра». В повестке дня будет политическое и идеологическое завоевание «российского большинства» немногочисленным в России и пока субтильным «средним классом». В мечтах о «светлом беспутинском будущем» эта «мелочь» как-то забывается.

Даже если, говоря о «российское большинство», нам хочется и даже уже можется называть его «быдлом», даже если «российское большинство» таковым и является (в сугубо научно-словарном смысле слова, как «люди, покорно подчиняющиеся чьей-либо воле, позволяющие эксплуатировать себя»), его — то ли «большинство», то ли «быдло» — всё равно нужно политически завоевывать, чтобы получить власть, хоть в результате всеобщих выборов, хоть в результате путча.

«Путинское большинство» — это не «плохие люди», это просто «народ» в его современном политическом измерении. В данном случае я говорю о «народе» в узком, не этническом, смысле слова, то есть о «населении минус элиты и маргиналы», о тех, кто самоназывается «простым народом», устаревшее — «простолюдины», или, как я их/нас наукообразно называю (чтобы без обид) — «социальное большинство». «Народ» как «простой народ» — не абстракция, а вполне себя реальный социальный феномен ровно в той же степени, в какой «реальным социальным феноменом» является «элита». «Простой народ» — это реальность, поскольку десяткам миллионов жителей России очень важно экзистенциально и социально отделять себя от «политиков и начальников», с одной стороны, и от «бомжей, мигрантов и бандитов», с другой. Можно иначе: для подавляющего большинства российских жителей «простой человек» — это одна из важнейших социальных ролей (самопрезентаций).

Очень важно понимать, что российский «простой народ» в сути своей и в основной части — всё ещё «домодерный простой народ», то есть социально более или менее однородный и, следовательно, политически более или менее единый — всё ещё в основной своей массе просто «сословие трудящиеся». В очередной раз зарождающийся в России «средний класс» только-только начинает разъедать «социальное единство» «социального большинства». «Социальное большинство» модерных обществ (тоже «без элит и маргиналов») по определению разнообразно и включает в себя социальные группы даже с противоположными интересами по многим жизненно важным вопросам.