– Слушаю?

– Сондра, это Уоррен.

– Уоррен... – Она хотела было сказать, что просмотрела все видеоклипы, но он прервал ее:

– Тебе твой дружок говорил, что он затеял?

– Беннон? – Сондра удивленно нахмурилась. – О чем ты?

– За эту неделю он оборвал все телефоны в округе, названивая местным музеям и фондам защиты природы. Предлагает им всем выкупить поместье Мастерсов.

– Что? – Сондра села, продолжая прижимать к себе подушку.

– Неужели он тебе ничего не сказал?

– Нет.

Наверное, он не замедлит это сделать, подумала Сондра.

– Но какое это имеет значение? Все эти фонды и музеи проворны, как больная ревматизмом улитка, да и цена им не по карману. Я продам ранчо прежде, чем он добьется от них чего-то большего, чем расплывчатые обещания, вроде «мы, возможно, рассмотрим вопрос».

– Пожалуй, ты права.

– Я знаю, что говорю.

Но почему Беннон ничего не сказал ей? Не попросил помощи, совета? Это тревожило ее больше, чем его неразумные действия.

– Это все, что ты хотел мне сказать, Уоррен?

– Да...

– Тогда увидимся завтра. – Сондра положила трубку, но тут же снова подняла ее и набрала номер Беннона.

После четвертого гудка она наконец услышала голос Лоры:

– Ранчо «Каменный ручей».

Сондра, подавив досаду, приветливо сказала:

– Лора, я думала, ты уже спишь. Не успела приготовить все уроки?

– Осталось дочитать две страницы по истории.

– Ну, не буду мешать. Позови папу к телефону.

– Его нет дома.

– Как нет?

– Он повез ее домой.

Сондре не надо было объяснять, о ком идет речь.

– У вас была Кит Мастерс? Зачем она приезжала?

– Кто ее знает, – хмыкнула девочка. – Я сразу ушла к себе в комнату. Но я слышала, как она просила папу поиграть ей на фортепьяно «что-нибудь тихое, спокойное», – добавила Лора.

– И он играл? – Губы Сондры сжались в тонкую линию, пальцы вцепились в подушку.

– Да, долго играл. Все больше мечтательное, из Бетховена. Даже надоело слушать.

– Представляю, – раздраженно пробормотала Сондра.

– Оставить папе записку, что ты звонила? Передать, чтобы он позвонил тебе, как вернется?

– Не надо. Я... я поговорю с ним завтра.

– Он огорчится, что ты его не застала.

– Спокойной ночи, Лора, – промолвила Сондра, с трудом владея собой, и положила трубку.

...Пока настаивался чай, Эмили Боггс, взяв небольшой поднос с фарфоровым кофейником и чашкой с блюдцем, вышла в холл. К счастью, она вовремя заметила в позолоченном зеркале холла предательскую крошку в углу рта и быстро слизнула ее языком. Она, конечно же, не удержалась и откусила кусочек недоеденного торта.

Едва она приблизилась к дверям спальни, как оттуда стремительно вышла хозяйка. Длинные ноги Сондры разрезали узкие полы черного кимоно, как ножи.

– Уберите весь этот беспорядок, – резко бросила она Эмили, проходя мимо.

– Какой беспорядок, мэм? – растерялась экономка.

Не получив ответа, она зашла в спальню и остолбенела: всю комнату устилал пух. Мягкий гусиный пух, как снег, покрывал пол, мебель, а самый большой ком высился на постели рядом с растерзанной наволочкой.

– Какой темперамент! – только и могла вымолвить Эмили Боггс, но тут же прикусила язык и принялась за уборку.

Один Господь знает, как она с этим управилась...

Свет фар то и дело вырывал из темноты повороты и объезды каменистой дороги. Беннон не сводил с нее глаз и ни разу не взглянул на сидевшую рядом Кит. Но всем своим существом он ощущал ее близость, улавливал каждое движение, слышал ее тихое дыхание.

Когда его пикап въехал во двор ранчо, свет фар упал на белый «ровер» у крыльца.

– У тебя гости.

– Это, наверное, Пола и Чип. А может быть, Джон Тревис вернулся из Лос-Анджелеса.

Как только пикап остановился, Кит сама открыла дверцу.

– Спасибо, Беннон.

Он молча кивнул. В теплую кабину ворвалась струя холодного воздуха, но Беннон по привычке не закрывал дверцу и ждал, когда Кит войдет в дом.

Из тени крыльца навстречу ей вышел высокий мужчина. Лунный свет упал на его светло-русые волосы. Беннон нажал на стартер и, резко развернув машину, выехал за ворота.

Смотреть, как Джон Тревис заключает Кит в объятия, – только этого ему не хватало.

А Кит действительно угодила в объятия.