Шрифт:
— Я тебе принесла книгу, «Гордость и предубеждение». Подумала, может, я могла бы тебе почитать вслух, — предлагаю я.
Сесили перелистывает страницы с изображениями прекрасных туалетов.
— Я уже много лет как сама умею читать.
— Как твоя лодыжка? — спрашиваю я, ставя стул рядом с кушеткой.
— Болит, — фыркнув, отвечает Сесили. — Я не смогу выступить со своим танцем. Я вообще не смогу танцевать. И вечер для меня пропал.
— Я подумала, а что, если ты вместо меня прочитаешь стихи мистера Йейтса?
Сесили прищуривается.
— С чего вдруг?
— Ну, ты ведь отлично декламируешь, куда лучше, чем я, и…
— Нет, почему ты это предлагаешь? Тебя что, мучает совесть, мисс Дойл?
Сесили слишком пристально смотрит на меня.
— Это было бы лишь справедливо, — говорю я.
— Дай посмотреть стихи, — говорит она после недолгой паузы, и я протягиваю ей книгу.
Сесили сразу же начинает декламировать, и когда я ухожу, она репетирует с такой бешеной энергией, что сразу становится понятно: Сесили будет звездой представления на маскараде.
Да помогут нам небеса…
В коридоре меня останавливает Энн. В ее руках — журнал «Эра», в котором печатают объявления для разного рода исполнителей и списки театральных агентств и театров.
— Джемма, взгляни!
Она показывает мне объявление театра Гайети.
ДЛЯ ЖИЗНЕРАДОСТНЫХ ДЕВУШЕК!
В июле начнется новое, оригинальное музыкальное представление.
Композитор — Чарли Смоллз.
Молодые леди со здоровой фигурой и хорошим голосом могут встретиться с мистером Смоллзом в среду, двадцать девятого апреля, от полудня до трех часов дня.
Необходимо также умение немного танцевать.
— Ты ведь помнишь Чарли Смоллза, аккомпаниатора? Ему понравился мой голос, — говорит Энн и прикусывает губу. — Если бы я смогла встретиться с ним…
— Двадцать девятое? Но это же завтра! — говорю я.
— Я понимаю, что мне не следовало бы просить, — продолжает Энн. — Но обещаю, на этот раз я не отступлю.
Я киваю.
— Хорошо. Мы это устроим. Не знаю, как, но устроим.
Сразу после ужина в гости к мадемуазель Лефарж является инспектор Кент. До их свадьбы осталась всего неделя. В большой гостиной инспектор потчует нас разными историями о безрассудной храбрости служащих Скотленд-Ярда. Нам хочется разузнать побольше о Джеке-Потрошителе, но инспектор вежливо уходит от этой темы. И все это время мадемуазель Лефарж сидит рядом с ним, гордясь, что этот мужчина принадлежит ей.
— Расскажите еще что-нибудь! — просим мы.
— Ну, я боюсь, что вы будете плохо спать, если я расскажу вам одну историю, — заявляет инспектор, коварно улыбаясь.
Услыхав такое, мы хором умоляем его немедленно рассказать все как можно подробнее и клянемся, что не станем вскакивать среди ночи и звать на помощь.
Инспектор Кент аккуратно отпивает глоток чая.
— Эта история касается труппы бродячих актеров, которые, похоже, исчезли неподалеку от этих мест.
— Надо же, — говорит мадемуазель Лефарж. — А к нам как раз недавно заглядывали бродячие актеры.
— Вопреки всем моим возражениям, — ворчит миссис Найтуинг.
— Это довольно странная история, надо заметить, — продолжает инспектор Кент. — Судя по всему, эта труппа должна была встретиться с собратьями по ремеслу в Дорсете, но так туда и не явилась. А мы тем временем получаем донесения, что именно эту компанию видели в разных деревнях, они возникали то тут, то там, как призраки. И на всем их пути поговаривают об исчезнувших людях.
Девушки наслаждаются историей, особенно волнуясь, когда инспектор Кент многозначительно поводит бровями.
Но я насторожилась и полна внимания.
— Так это были привидения?
Инспектор громко хохочет. Девушки хихикают, сочтя мой вопрос глупым.
— Видите ли, за двадцать лет службы в Скотленд-Ярде я повидал самых разнообразных мошенников, но ни разу не видел призрака. Я скажу вам, что я думаю об этом случае. Я уверен, что эти бродячие актеры, будучи людьми весьма сомнительного образа жизни, завладели денежками тех коллег, с которыми должны были встретиться в Дорсете. А потому и не пришли туда. Что же касается сообщений о пропаже людей, ну… в каждой деревне найдется такой, кому необходимо сбежать по той или иной причине.
— По какой причине? — спрашивает Сесили.
— Вам лучше об этом не задумываться, — неодобрительно произносит мадемуазель Лефарж, и, конечно же, после этого нас еще сильнее разъедает любопытство.
Инспектор посмеивается.
— С такой любознательностью вы могли бы стать моими помощницами.
— Леди не могут стать детективами, — возражает Марта. — У них нет способностей для этого.
— Чушь несусветная! — восклицает инспектор, хлопая себя по бедру. — Моя дорогая матушка подняла на ноги четверых мальчишек, и горе тому, кто пытался ее обмануть! Она могла бы стать старшим инспектором, такой у нее был дар. Когда-нибудь в Скотленд-Ярде появятся женщины, попомните мои слова.