— Куда это мы едем? — кричу я.

Буря разыгрывается все сильнее. Она ослепляет меня, мне приходится нагнуть голову, чтобы уберечь от воды глаза. Итал что-то отвечает, но я не слышу его за шумом дождя.

— Что ты сказал? — переспрашиваю я.

Он как будто что-то напевает или молится. Нет, он что-то ритмично начитывает. Слова прорываются сквозь ветер и дождь, наполняя меня леденящим ужасом.

— Жертва, жертва, жертва…

Клочок ткани в руке превращается в змею. Я визжу, и змея рассыпается в прах. Перед нами по обе стороны открытой могилы высятся горки земли. Итал направляет Фрею прямо туда. Я бью его локтем, но он не останавливается. Изо всех сил я отталкиваюсь от лошадиной спины. Я падаю на мокрую землю, сильно ударившись, — как раз в тот момент, когда Фрея отчаянно ржет и проваливается в могилу. Но я не слышу, чтобы она упала на дно ямы.

Я с трудом поднимаюсь на ноги, мышцы едва слушаются. Ноги ноют, а плечи и левая рука и вовсе охвачены нестерпимой болью. Дрожа, я подбираюсь к надгробию, заглядываю за него… земля выглядит такой, как ей и следует быть, это обычная могила.

Я отшатываюсь, истерически смеясь, и мне хочется проснуться в собственной постели, но ничего не получается.

— Ты скоро проснешься, Джемма, — говорю я себе, шагая через темное кладбище. — Ты просто спой что-нибудь, чтобы успокоиться. «Раз девица в Линкольншире продавала миску мидий…»

Я прохожу мимо какого-то надгробия. «Возлюбленной супруге».

— «Продавала миску мидий…»

Грохочет гром. У меня стучат зубы.

— «Продавала миску мидий…»

Что-то перегораживает мне дорогу. Вспышка молнии раскалывает небо, освещает Итала. Там, где должны быть глаза, — две глубокие черные ямы.

— Жертва… — говорит он.

Я не в силах двинуться, не в силах думать. Ноги примерзли к земле от страха. Я пытаюсь вызвать магию, но я измождена и испугана, и магия не откликается. В голове гудит оглушающий голос: «Беги, беги, беги, Джемма!»

И я бросаюсь бежать изо всех сил, мчусь сквозь лабиринт могильных камней, а небо снова и снова взрывается громом. Краем глаза я вижу, как Итал исчезает за мраморным ангелом и возникает по другую его сторону. Он догоняет меня. Моя ночная рубашка насквозь промокла. Она бьет меня по и без того слабым ногам, своей тяжестью замедляя бег. Я подбираю подол до самых коленей, чтобы бежать быстрее. Итал уверенно движется за спиной. Когда я добираюсь до озера, каждый вздох отзывается в легких как удар острием бритвы.

Но наконец я вижу это: за деревьями встает силуэт школьного здания с затейливыми шпилями. Однако в нем мне чудится что-то странное. Я не могу понять, что именно. Я могу только бежать. Яркий луч лунного света вдруг раздвигает облака.

Крыша пуста. Горгульи исчезли. Они исчезли, и я чувствую, что земля ускользает из-под ног. Итал приближается, сокращая расстояние между нами, и я бегу дальше. Легкие готовы вот-вот лопнуть.

Что-то падает на землю позади меня, тяжело, как камень, врезавшийся в траву. Я с головы до ног леденею от страха. Мне бы оглянуться и посмотреть, но я не могу. Я не могу дышать. Какой-то скребущий звук. Как когти по камню. Низкое рычание доносится сзади. «Не оборачивайся, Джемма. Если не обернешься — это не станет реальностью. Закрой глаза. Считай до десяти. Один. Два. Три». Выглядывает полная луна. Тени вырастают, они куда выше, чем моя тень на дорожке. А потом распахиваются гигантские крылья…

Голова пуста, как воздушный шар. Я вот-вот потеряю сознание.

— «Раз девица… в Линкольншире… продавала… миску мидий…»

Громкий пронзительный крик рассекает ночь. Горгулья взлетает — и с чудовищным ударом приземляется на дорожке передо мной, отрезая путь к бегству. Я падаю на колени при виде огромной каменной крылатой твари, возвышающейся надо мной. Ее лицо — страшная ожившая маска, рот растянут в отвратительной улыбке, когти длинные, как мои ноги, и острые. Крик застревает у меня в горле. Тварь визжит, и ее когти крепко сжимаются вокруг моей талии. Меня окружает чернота.

— Держись крепче, — приказывает горгулья мрачным голосом.

Меня окатывает новая волна страха. А она прижимает меня к себе — и мы летим.

Я цепляюсь за чудовищные когти. И у меня появляется время, чтобы осознать, что происходит. Горгулья не желает мне зла. Она хочет меня защитить. Небо заполнено крылатыми существами. Они визжат и рычат. Эти звуки оглушают меня, но я не решаюсь зажать уши. Воздух стремительно омывает мокрую рубашку и влажную кожу. Я дрожу. Мы летим над верхушками деревьев и мягко опускаемся на крышу школы Спенс.

— Не смотри, — советует горгулья.

Но я не в силах отвести взгляд. Внизу другие горгульи окружают Итала. Они подхватывают его, поднимают над землей и несут к озеру.

— Что они с ним сделают? — спрашиваю я.

— То, что должны.

Горгулья не слишком разговорчива, и я не решаюсь расспрашивать дальше. Вот только еще один вопрос…

— Кто ты?

— Я — страж ночи, — отвечает горгулья, и я вспоминаю рисунок Вильгельмины. — Мы многие века защищали таких, как ты, когда завеса между мирами не была запечатана. А теперь печать сломана. Эта земля снова пленена магией. Но я боюсь, что нам не уберечь тебя от того, что уже началось.