Тримэйн вздохнул с облегчением. Преступники не выставили девочек в окна в качестве щита и не загородились ими. Не устроили никаких ловушек. Дерек сообщил, что они вооружены только пистолетами и дробовиками, автоматическим оружием не располагают и не имеют ни бронежилетов, ни шлемов, ни фонарей. К сожалению, заложницы находятся ближе к преступникам, чем хотелось бы, и в помещении, где их держат, нет двери. Но все-таки Хэнди и остальные сидели от девочек футах в двадцати. Следовательно, чтобы добраться до них, им потребуется целых пять секунд, и то если они решат убить их, как только услышат звуки штурма. Как правило, в ситуациях, когда спецназ идет на приступ, преступники тратят от четырех до десяти секунд, пытаясь понять, что происходит, и только после этого преодолевают замешательство и занимают эффективную оборону.

— Слушать меня. — Руки похлопали по ушам, головы кивнули в ответ. Тримэйн показал на схему. — Внутри шесть заложниц. Трое захвативших их преступников расположились здесь, здесь и здесь, хотя они могли и перемещаться. Один время от времени приходит проверить девочек. — Тримэйн кивнул одному из своих людей. — Уилсон.

— Слушаю, сэр.

— Пройдешь по этому овражку вдоль стены вот сюда и будешь наблюдать в одно из этих двух окон.

— Сэр, вы можете сделать так, чтобы свет направили в другую сторону? — Джоуи Уилсон показал на галогенные прожектора.

— Нет. Мы проводим скрытую операцию, и тебя не должны обнаружить не только чужие, но и свои.

— Ясно, сэр, — ответил юноша и не задал больше ни одного вопроса.

— Среднее окно скрыто деревом и школьным автобусом, поэтому предлагаю именно его.

— Слушаюсь, сэр.

— Пфеннингер.

— Да, сэр.

— Ты вернешься к командному фургону. Твоя задача остается такой же, как мы ее с тобой обсуждали. Понятно?

— Так точно, сэр.

— Остальные вместе со мной под прикрытием кустов и деревьев перемешаются сюда. Хардинг, занимайте позицию. Все вперед.

Спецназовцы растворились в предвечерних сумерках — зыбкие, как журчащая неподалеку река, и еще более неслышные, чем ветер, пригибающий траву.

— Пошли покурим, — предложил Поттер.

— Не курю, — ответил Бадд.

— А мы понарошку.

— Это как?

— Просто отойдем.

Они удалились от командного фургона футов на двадцать, встали под деревьями, и Поттер, сам того не сознавая, расправил плечи и приосанился — в присутствии молодого полицейского это вышло как-то само собой. Немного помолчав, он обратился к Джо Силберту и другому журналисту:

— На свободе еще две заложницы.

— Еще две? Кто? — Силберт едва сдержал волнение.

— Без имен, — ответил переговорщик. — Могу сказать только то, что это ученицы. Юные. Отпущены целыми и невредимыми. Таким образом, в руках преступников остались четыре школьницы и две учительницы.

— Что вы за них отдали?

— Мы не вправе разглашать такую информацию.

Поттер ждал, что репортер будет благодарен за полученные новости, но тот проворчал:

— С вами чертовски трудно работать.

Переговорщик посмотрел на экран его компьютера. Силберт писал душещипательный очерк о безымянном полицейском, который томится в оцеплении, ожидая какого-нибудь приказа, о том, как изматывает и действует на нервы участие в спасении заложников. Решив, что материал неплох, Поттер сказал об этом журналисту. Силберт усмехнулся.

— А звучало бы вообще как песня, если бы я располагал конкретными фактами. Когда мы сможем взять у вас интервью?

— Скоро.

Переговорщик и полицейский углубились в рощицу, дальше от оцепления. Поттер позвонил Тоби и приказал немедленно переводить на него все звонки от Хэнди.

— Скажите, Чарли, куда подевался этот наш прокурор?

Бадд огляделся.

— Наверное, вернулся в гостиницу.

Поттер покачал головой:

— Нет, он хочет, чтобы Хэнди получил вертолет. Губернатор сказал мне, что его цель — уничтожить Хэнди. Не пройдет и получаса, как нам будет названивать директор ФБР, а бывали случаи, звонил и сам президент. Помяните мои слова, Чарли: в этот самый момент уже кто-то строчит текст, в котором выводит меня гнусным негодяем.

— Вас? — мрачно переспросил капитан. — Напротив, вы станете для всех героем.

— Вот уж нет. Оружие — вот что способствует славе. Слова — никогда.

— А что это вы говорили насчет того, чтобы курить понарошку?

— Бросил после того, как жена умерла от рака.

— Рак легких? Мой дядя умер от этого.

— Нет. Поджелудочной железы.

К несчастью, сторона, с которой Поттер вел переговоры о выздоровлении жены, не выполнила обещаний. Но даже после этого Поттер не закурил снова.