II курс. Полтавское военное училище. Разбитое со времен войны здание. Вместо тактического учебного поля - кладбище. До стрельбища - 20 км. Ни танкодрома, ни автодрома, ни спортгородка, ни парка учебно-боевых машин. Расформировано.

В Полтаве мы узнали, что Хрущев распорядился разогнать МТС и передать технику колхозам (а политики курсантам никак не избежать - приходят письма из дома, и сразу чувствуешь, что там и как). Большинство ребят было с села, это я уже вроде городским считался, - и общее мнение: «Ну все, трандец технике».

III-IV курс, теперь уже высшего общевойскового. Ташкент - город-то он хлебный, и жилось нам там неплохо. Но зачем гробить то, что уже было построено, ломать налаженный учебный процесс?

Хрущев - великий реформатор: то пол соединил с потолком, то туалет с ванной, то обком сельский с промышленным развел. Новый колодец не выкопал, а старый засыпал. Фундамент не выстроив, за крышу принялся.

Нет, при слове «реформы» меня тянет схватиться за пистолет.

Как уже говорил, в училище я, как и в суворовском, был помкомвзвода, старшим сержантом. Сержант - это власть. Особенно в училище. Свободно может объявить два наряда на работу. Говорят, я был справедлив. Это передалось мне, наверное, по материнской линии, от староверов.

Как-то на стрельбище меня отозвал в сторону подполковник Грищенко -старший преподаватель огневой подготовки. Фронтовик. Фанатик своего предмета.

– Макашов, честно скажи, тебе ребята дырки в мишенях не делают? У тебя пятая стрельба отличная.

(Стрельбище было немеханизированным, мишени, прибитые к шестам, держали, сидя в блиндажах, сами курсанты - показчики - вот некоторые их и просили проделать дырку загодя, до выстрела.)

Я на такой вопрос обиделся:

– Товарищ подполковник, я же помкомвзвода. И работы распределяю, и наряды объявляю. Кто ж сержанта любит?

– Тогда в чем секрет?

– Я готовлюсь, настраиваюсь. Мысленно, как пуля, проделываю ее траекторию. Заряжаюсь уверенностью. Для меня мишень не фанера, а мой враг. Или я его - или он меня.

– Да ну? Психолог! А почему ты не в партии еще? Я вот в сорок первом на фронте вступил. Лучшие люди должны быть в партии. Хочешь, рекомендацию дам?

В сентябре 1959 года я стал коммунистом. И никогда об этом не жалел.

Система спроса, обучения, поддержки в те годы была на высоте. На сборе хлопка рядовому курсанту норму установили 60 кг, а коммунисту - 80. До сих пор помню, какой этот хлопок тяжелый.

О том старом способе стрельб еще хочу сказать. Позже стрельбища стали механизированными и показчики больше были не нужны. А дедовский этот способ, между прочим, имел свои плюсы. Вырывают блиндажи, проводят к каждому телефон, и на глубину два метра садится показчик с мишенью. В том, как настоящая фанерная мишень при попадании дергается и падает, есть достоверность - точно, нутром чувствуешь, что попал. Механизированное -это другое: настраивать надо мишень, да и любой камешек случайный спустить ее может. Второе: по сравнению с механизированным это намного дешевле. И третье: показчик, необстрелянный курсант, привыкает к очередям над головой - это отличная психологическая подготовка.

Служба в армии - сплошь будни. Когда говорят, что любят служить, - врут. Вероятно, мало работали. Офицер в любом звании и должности до командира батальона тянет солдатскую лямку. Командир взвода как минимум раз в неделю - начальник караула. Командир роты - дежурный по полку или по караулам. Командир батальона на учениях спит в боевом отделении танка или БМП (БТР), ест из котелка, умывается снегом.

Самые трудные и почетные должности в армии - командир роты и командир полка. Кто служил, может поспорить - но только тот, кто служил.

Из мотострелкового взвода я был переведен в разведбат дивизии и командовал группой глубинной разведки. Была такая организация. Пять солдат, я шестой, БТР или «уазик», а чаще всего - пешком. Радиостанция на 800 км дальности, автоматы с глушителями. Программа была своя, отдельная. В казарме и на плацу были мало. В основном в лесу, в основном ночью... Целыми неделями. Помню, как матушка к моему отпуску с большими трудами раздобыла где-то редкую путевку - пеший поход по Кавказским горам: костры, ночевки на природе. Долго не могла понять, почему я отказываюсь от такого прекрасного «отдыха».

Вершиной боевой подготовки были состязания разведчиков. К ним готовились круглогодично. Проверялись и оценивались экипировка, знание иностранных армий и их оружия, ориентирование на местности, стрельба с глушителем ночью, поиск средств ядерного нападения, физическая подготовка. За каждый вид - начислялись очки. Если в чем-то отличился, очки набавлялись.

Я учил своих ребят знанию немецкого языка, из-за чего возникали осложнения с особистом. Все мои парни умели водить разные типы БТР и автомобили. Вместе разрабатывали собственную экипировку.