— А как будто нет.

— Просто… странно.

— И интересно, — догадался Ринслер.

Если бы не его затуманенный взгляд, она бы ни за что не подумала бы, что он пьян. У них в селе, уж если мужик напивался, то в такой хлам, что пока он сам из оврага не вылезет, его так и не найдут никогда. А этот еще и проницательный.

— Интересно из-за чего… вот так? — задал он вопрос, которого уж совершенно точно не должен был задавать.

Олиф растерялась. Она прекрасно понимала, что ему нужно поговорить. Просто поговорить, а рядом тут только она. Но… что будет завтра? Он все забудет? Или уже никогда не забудет, и она хорошенько поплатится за свое решение ответить?

Секунда замешательства, а затем она тихо сказала:

— Я и так знаю из-за чего.

— Да? — приятно удивился Ринслер. — Из-за чего же?

— Из-за Лекса.

В комнате повисла тишина.

— Ты была на Боях? — удивленно поднял брови мужчина и с какой-то странной интонацией продолжил: — Ради него ходила?

— Нет, я просто поднос несла, — поджала губы девушка, нерешительно переступая с одной ноги на другую.

Ринслер поднял на нее затуманенный взгляд и пристально вгляделся в девичье личико, отмечая про себя, что оно все-таки не такое страшное, как ему казалось раньше.

— Давно вы с ним вместе? — заплетающимся языком спросил пьяный мужчина.

— Мы не вместе, — тут же набычилась девушка.

— Ой, вот только не надо. Настолько старая сказка, меня сейчас стошнит, — скривился ее собеседник. От ярости он даже вскочил на ноги, но тут же покачнулся, и оперся рукой о злосчастную тумбочку. — И так понятно, что вы спали вместе.

— Мы не… — возмутилась Олиф и резко прикусила язык. Если бы в этот момент она догадалась с вызовом посмотреть в глаза мужчине, или сделать вид, что вообще ничего не говорила, тогда, возможно, ей и удалось бы избежать этого удивленного взгляда. Но Олиф затравленно оглянулась, и Ринслеру ничего не стоило сложить все это в полноценную картинку.

Он немигающим взглядом уставился на девчонку. У той, в свою очередь, словно землю из-под ног вышибли.

— Тогда какого рожна вы сказали, что… — мужчина запнулся. Догадался сам, даже в таком пьяном состоянии, и ответил, скорее для самого себя: — Хозяин.

Олиф напряглась, как струна. Ее спина стала идеально прямой, губы сжаты в одну полоску, а взгляд направлен в пол. Ринслер не переставал ошарашено на нее смотреть.

— Вот ведь паршивая тварь, — выругался он. — Зачем ты тогда меня выбрала?

Девушка молча вперила взгляд в гниющий ковер. Нет уж, больше она ни слова не скажет. Но мужчина с необычайной для такого состояния прыткостью пересек разделяющее их расстояние и встряхнул испуганную девушку.

— Отвечай! Зачем?!

Олиф зажмурилась, втянув голову в плечи. Услышала еще один ор, нецензурную брань в свой адрес и, не выдержав этого, пискнула:

— Я хотела умереть.

— Чего? — опешил Ринслер.

— Я хотела умереть, — тихо выдавила Олиф. Отступила на несколько шагов, испуганно озираясь.

— Лекс подсказал меня выбрать?! — грозно спросил мужчина.

Девушка, несмотря на дрожь во всем теле, возмущенно нахохлилась от такого заявления.

— У меня своя голова для этого есть!

Ринслер в немом шоке провел ладошками по лицу. Потянулся к заветному бокалу. Ему определенно нужно было выпить.

— И почему твоя голова выбрала меня? — спросил как-то отстраненно.

— Потому что… потому что я думала, что за такое меня убьют.

— Я таких одолжений не делаю, — тут же огрызнулся мужчина. От этих слов Олиф вздрогнула. Повисла недолгая пауза и Ринслер задал новый, не менее важный для него вопрос: — Вы с ним общаетесь?

— Я его даже не видела, — фыркнула девушка в ответ.

— На Боях-то видела.

— Пообщаться нам не удалось, — угрюмо сказала Олиф.

— И на кого ты поставила?

— На тебя.

— Врешь, — усмехнулся мужчина. Развернулся, подошел к постели. Снова перевел взгляд на девушку. Почему Лекс защитил ее от Хозяина? Между этими двумя точно ничего нет. Что это — благородный поступок? Нет, у Лекса таких не бывает.

— Тебе его жаль? — спросил Ринслер, отхлебывая последние капли из своего бокала.

— Нет, — соврала Олиф. — Жалость убивает.

Повисла тишина. Спустя несколько минут, девушка нерешительно поинтересовалась:

— Это все? Допрос окончен? Я могу идти?

— Иди, — кивнул мужчина в ответ.

Ринслер затуманенным взором проследил за удаляющейся девичьей фигуркой, и когда она уже схватилась за ручку двери, не выдержал и окликнул ее:

— Эй, Олиф!

Девушка удивленно обернулась.

— Болит? — спросил он, не поднимая взгляда.

— Что болит? — не поняла она.