— Обеспокоены? — пробормотал Говард. — Почему? Здесь достаточно шерсти для вашего предприятия, так что не стоит беспокоиться по этому поводу. Если же вам не нравится моя шерсть... можете прямо об этом сказать. В этом случае я найду себе другого покупателя. — Он опустошил бокал одним глотком и снова наполнил его.

Джордж удивленно поднял брови.

— С чего бы это мне отказываться от вашей продукции, мистер О’Киф? Напротив, я весьма заинтересован в сотрудничестве с вами, именно на основании этого опасения. Видите ли, я посетил несколько ферм, и мне показалось, что некоторые овцеводы, прежде всего Джеральд Уорден из Киворд-Стейшн, стремятся стать монополистами на рынке овечьей шерсти.

— Это уж точно! — раздраженно произнес О’Киф и сделал очередной глоток. — Они хотят подмять под себя весь рынок... только максимальные цены за шерсть высшего качества... Подумать только, как они себя называют: «овечьи бароны»! Кучка зазнаек!

Говард схватил бокал с виски.

Джордж медленно кивнул и пригубил виски из своего бокала.

— Я бы выражался осторожнее, но в целом вы правы. И очень хорошо, что вы упомянули цены, потому что Уорден и другие крупные производители подняли их очень высоко. Конечно же, они повышают и ожидаемое качество продукции, но, что касается меня... моя позиция во время переговоров была бы намного выгоднее, если бы рынок был более разнообразным.

— Значит, вы планируете усиленно скупать шерсть у мелких производителей? — оживившись, спросил Говард. В его глазах читался интерес, смешанный с недоверием. Какой торговец стал бы сознательно покупать низкосортный товар?

— С удовольствием, мистер О’Киф. Само собой разумеется, качество шерсти должно быть соответствующим. Если вы меня спросите, я полагаю, что настало время разорвать порочный круг, в котором застряли мелкие фермеры. Они и сами это понимают — земли у них мало, животных слишком много, причем преимущественно не лучшей породы; выручку в такой ситуации еще можно получить, но вот качество продукции довольно посредственное. Таким образом, доходов от продажи шерсти никогда не хватает на приобретение породистых животных, поэтому в долгосрочном плане качество продукции улучшить не получается.

О’Киф согласно закивал.

— Тут вы полностью правы. Я уже много лет пытаюсь доказать это банкиру в Крайстчерче! Мне нужна была ссуда...

Джордж покачал головой.

— Вам нужны первоклассные животные для разведения. И не только вам, но и другим мелким фермам. Конечно же, денежное вливание может помочь, но необязательно. Только представьте: вы купите себе премированного барана, а уже следующей зимой он околеет.

Джордж опасался, что Говард скорее проиграет свою ссуду в карты в одном из холдонских пабов, нежели инвестирует ее в породистого барана, тем не менее он долго взвешивал все «за» и «против» таких действий.

— Но это слишком большой ри... риск, — сказал Говард, у которого язык уже заметно заплетался.

— На такой риск вам нельзя идти, О’Киф. Вам нужно обеспечивать семью! Нельзя рисковать всем своим имуществом. Нет, мое предложение выглядит слегка иначе. Я думаю, мое предприятие «Гринвуд Энтерпрайзис» приобретет отару высококлассных овец, которых можно будет сдавать в аренду овцеводам. Что касается стоимости аренды, мы как-нибудь договоримся. Все будет сводиться преимущественно к тому, что вы будете ухаживать за животными, а через год передадите их целыми и невредимыми следующим арендаторам. Один год, в течение которого баран покроет все стадо овец или же у чистокровной матки могут появиться двое ягнят, основа будущего стада. Вы заинтересованы в подобном сотрудничестве?

Говард ухмыльнулся.

— И вскоре Уорден будет выглядеть бледно на фоне всех остальных фермеров, у которых внезапно появятся породистые овцы. — Он поднял бокал, словно хотел чокнуться с Джорджем.

Джордж серьезно кивнул ему.

— Ну, мистер Уорден от этого точно не обеднеет. А вот наши с вами шансы на успешное ведение бизнеса значительно улучшатся. Согласны? — Он протянул руку мужу Хелен.

Хелен увидела, как Говард и Джордж ударили по рукам. Она не могла понять, о какой именно сделке шла речь, но Говард редко выглядел таким довольным. На лице Джорджа появилось давно знакомое ей лукавое выражение, и он опять начал ей подмигивать. Вчера Хелен еще упрекала себя за легкомысленное поведение, но сегодня радовалась, что позволила поцеловать себя.

Джордж был весьма доволен собой, когда на следующий день покинул Киворд-Стейшн и поскакал обратно в Крайстчерч. Даже злобное выражение лица наглого конюха МакКензи не могло испортить ему настроения. МакКензи просто отказался оседлать для него лошадь, после того как появление Джорджа с Гвинейрой на ферме Хелен произвело такое волнение.

МакКензи приготовил боковое седло для кобылы, когда Гвин сказала, что ей предстоит длительная поездка с посетителем фермы. Затем миссис Уорден раздраженно ответила ему, на что конюх резко отреагировал, но Джордж услышал только слова «как леди». После этого Гвинейра с яростью схватила малышку Флёр, которую МакКензи хотел посадить на Игрэн, и усадила ее перед Джорджем на седло его лошади.

— Разрешите Флёретте проехаться с вами? — спросила она слащавым голосом, посмотрев при этом на пастуха практически как на побежденного. — Я не могу взять ее к себе в дамское седло.

МакКензи взглянул на Джорджа с выражением смертельной ненависти, когда англичанин обнял малышку, чтобы она поудобнее уселась. Что-то явно происходило между ним и хозяйкой Киворд-Стейшн... но в случае необходимости Гвинейра всегда могла постоять за себя. Джордж решил не вмешиваться не в свое дело и прежде всего не вспоминать это происшествие при Джеральде или Лукасе. Все это его явно не касалось, к тому же Джеральд был нужен ему в хорошем расположении духа. После роскошного прощального ужина и трех бутылок виски Джордж попросил Уордена продать ему отару чистокровных горных уэльских овец. Через час Джордж лишился маленького состояния, но сделка дала возможность завести на ферме Хелен лучших племенных животных, которых только можно было найти в Новой Зеландии. Теперь Джорджу оставалось лишь договориться с еще несколькими мелкими фермерами, чтобы не вызывать подозрений у Говарда. Но это было не так уж тяжело; Питер Брюстер, скорее всего, смог бы назвать ему пару имен.