– Двое вниз, – приказал Островский, сам с трудом сдерживая мысль о том, что они открыли дорогу в преисподнюю, – остальные прикрывают. Потом я и еще двое.

Спуститься вниз на камни было не так сложно – можно было просто спрыгнуть. Вопрос был, – удастся ли выбраться.

На всякий случай дострелили собак. Идти в таком узком коридоре можно было только колонной по одному, поэтому в голову передали единственный группе пулемет, взятый на всякий случай. К поясу того, кто идет первым, привязали веревку, чтобы вытащить, если что. Хорошо, что взрыв был направленным – мог бы рухнуть весь коридор.

– Осторожно вперед, – приказал Островский. На пулемете был не фонарь, а настоящий прожектор, света он давал более чем достаточно. Сам Островский шел третьим – самая безопасная позиция в группе.

Короткий коридор.

– Наклон вниз, – предупредил пулеметчик, – снижается.

Пахло дерьмом. Собачьим дерьмом так, что дышать было невозможно. Вадим понял, что собак держали тут постоянно, еду им скорее всего бросали с кухни, каким-то образом убирали и отходы… но не все. Вопрос: что они охраняли?..

– Ступеньки, – предупредил пулеметчик.

– Винтом?

– Нет, нормальные. Вверх.

– Осторожнее.

Тоннель шел вверх. Никто не удивился бы, если бы в конце концов запахло серой.

– Решетка, – предупредил пулеметчик, – хода нет.

Что же тут такое?

– Сбивай.

Замок оказался сделанным на совесть, поддался с восьмого выстрела из пистолета.

– Иду вперед, – комментировал пулеметчик, – коридор, неосвещенный. Примерно один пятьдесят… кто его только строил. Двери. Вижу двери. Двери… кажется, сталь. Нет… дерево, обитое сталью.

– Вскрывай.

Первая же дверь принесла им удачу. Лучи фонарей высветили человека в монашеском капюшоне в небольшом темном, но уютном помещении. На крики «лежать!» он не отреагировал.

– Qui sunt vobis amicos? [69] – спокойно спросил он.

Когда Островский приблизился, осторожно отодвинул капюшон – он едва смог сдержать крик…