— Не надо об этом теперь, — сказал Сергей и замкнулся.

Дома я подарила ему молитвослов, с которым он скрылся в своей комнате. Приготовив обед, позвала всех к столу. Анна Вячеславна с радостью засеменила на кухню, Сергея надо было упрашивать — не любил вокруг себя суеты. Выпить вина он отказался наотрез, но нам разлил кагорчика по бокалам и сказал:

— Спасибо, что вы есть.

— Сереженька, у вас сегодня второе рождение, в жизнь вечную. И я вот вам подарок припасла… ложечку серебряную. — Анна Вячеславна, словно фокусница, достала из кармана старинную чайную ложку.

— Что вы, бабушка, не возьму, нет, не обижайтесь.

Он так и не взял серебра.

Вечером позвонил знакомый режиссер по каким-то делам, и я с восторгом рассказала ему о случившемся: как явился в квартиру Сергей и вот теперь крещен.

— Слушай, это прекрасный сюжет. Я переговорю с начальством.

— Какой еще сюжет, Федечка!

— Ты что, не понимаешь? Это о том, в чем так нуждается современный мир, — о человеческой взаимопомощи.

— Нет, Федя! Это о евангельской заповеди любви к ближнему. У меня срослось — но только с Серегой. С другими — могло не выйти… Здесь явный Промысл Божий о нем.

— Тем более! — воскликнул Федя. — Вот и скажешь об этом. Церковь у нас начинает подниматься из руин, а люди совсем забыли, как жить по-христиански. Примеров положительных нет, понимаешь? С кого брать?

— Нет, не хочу… Да и он не согласится.

— Уговорим. Наталья, друг, страна нуждается в герое, а я в сюжете. Денежек тебе подкинем, как автору сценария.

Я подумала, может, в этом есть сермяжная правда… Предоставим слово народу в лице Сергея, как он на это посмотрит? Он на удивление посмотрел положительно, уговорил его красноречивый режиссер. Согласие Сергея означало, в частности, и то, что он не боится обнаружить себя. Значит, никакого криминала за ним нет, прекрасно!

Буквально через день нагрянула съемочная группа. Когда Федя увидел героя, воскликнул:

— Слушай, Наталья, какая фактура, удивлен… Он, правда, на князя похож. Хорош. У тебя с ним ничего такого?..

— Да что ты, Федечка! Нам, дворовым людям, строго-настрого запрещено приближаться к князьям на десять сажон… — ответила я и, увидев вспыхнувший нездоровый творческий блеск в режиссерских глазах, добавила: — Значит, так, Федя, предупреждаю. Если ты сделаешь сюжет под названием «вот и встретились два одиночества, развели при дороге костер», можешь забыть мой телефон навсегда.

— Нет, ну что ты! Как договорились. Представляешь, в Евангелии притчу о милосердном самарянине нашел, процитируем… Сюжетец небольшой разрешили — минут на двенадцать — пятнадцать.

— Ты даже в Евангелие заглянул, Федя? О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! И тебя таки задело! За это можно всё отдать!

— Стараемся, ты у нас деушка суровая!

Пока устанавливали аппаратуру, обсудили, о чем будем рассказывать. На камеру мы с Сергеем говорили отдельно и друг друга не слышали — в этом, по мнению режиссера, была изюминка сюжета. Оператор слушал меня с нескрываемым интересом, так что даже в камеру забывал смотреть. А я что? Как обычно. Про веру говорила, про то, что ничего в этом мире случайного не бывает, что Сергей с юности столько незаслуженных наказаний и скорбей перенес, его можно назвать любимцем Бога: «Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает» [11] и что я многому хотела бы у Сергея поучиться: его выдержке, мудрому отношению к обстоятельствам, умению послужить людям.

В перерыве я случайно услышала разговор оператора и режиссера.

— Сколько снимал, таких отчаянных теток не видел… Про Бога шпарит как по писаному, даже интересно стало. Слушай, а она не врет, что этого бомжа с улицы взяла? — спросил оператор.

— Да какая разница, Михайлов. Больше крупных планов давай, глаза, рот, руки. Красивая тетка и говорить умеет. Сюжет на ура пойдет! И не тырься в нее, взбрыкнуть может! — ответил Федя.

После интервью режиссер попросил снять кадры, как мы вместе с Сергеем сидим на кухне за столом, о чем-то говорим…

— Ни за что! — объявила я. — Если бы месяц назад его, избитого, снимали, тогда — да, было бы просто наглядное пособие… А теперь сладкая парочка выйдет. Тили-тили-тесто, жених и невеста… Федя, мы же договорились — про милость к падшим снимаем, а не «как выйти замуж за бомжа»!

— Ладно, ладно, не переживай! Еще старушку снимем, зови на кухню! — приказал режиссер.

— Старушку зовут Анна Вячеславовна. Тебе надо — ты и зови! — ответила я.

— Ты же у нас за автора, — занервничал режиссер. — Ну, пожалуйста, могу сам позвать.

После интервью со «старушкой» Федя, почесывая затылок, сказал:

— Ну, таких людей не бывает!

— Ага, — согласилась я. — Еще один снежный человек забрел в мою коммуналку. Не забудь пригласить на монтаж.

Но на монтаж сюжета меня никто не приглашал недели три, Федя каждый раз отнекивался разными причинами. И я даже забыла про съемки.

После этих съемок Сергей занервничал: надо было как-то определяться с последующей жизнью. Его очень тяготило, что «проедает мои деньги». Я попыталась найти ему работу, но этим надо было заниматься, а у меня случился невозможный дефицит времени.