Крестьяне, конечно, стремились к тому, чтобы увеличить производство хлеба, но это было трудно сделать. Если вспомнить, сколько и каких земель досталось им в результате пресловутой «великой реформы», учесть состояние крестьянской земледельческой техники, то станет понятно, почему в русской деревне во времена царизма постоянно не хватало хлеба. По явно заниженным данным официальной правительственной статистики, в пореформенное время нехватка хлеба почти поголовно у всех крестьян во всех черноземных губерниях составляла от 6 до 12 пудов в год на семью. При таком положении у крестьян, естественно, не могло быть никаких хлебных запасов. В результате даже небольшие недороды вызывали голод, а сильные неурожаи приводили к всеобщему народному бедствию.

В. И. Ленин отмечал, что такие поистине средневековые голодовки могут уживаться рядом с прогрессом цивилизации потому, что «новый вампир — капитал — надвигается на русских крестьян при таких условиях, когда крестьяне связаны по рукам и ногам крепостниками-помещиками, крепостническим, помещичьим, царским самодержавием. Ограбленные помещиками, задавленные произволом чиновников, опутанные сетями полицейских запретов, придирок и насилий, связанные новейшей охраной стражников, попов, земских начальников, крестьяне так же беззащитны против стихийных бедствий и против капитала, как дикари Африки»{ В. И. Ленин.Сочинения, т. 17, стр. 473.}

Понимали ли это Костычев и его друзья? Конечно, они понимали это лишь в какой-то мере, но они действительно стремились помочь народу, облегчить его участь, разработать действенные меры предотвращения недородов. Все сходились на том, что их причиной являются участившиеся засухи.

Костычев как-то подсчитал, сколько было засух в XVIII и в XIX веках. Картина получилась не в пользу нового века — века пара и электричества. В XVIII веке в среднем неурожаи от засух были один раз в десять лет, а в XIX веке они случались один раз в три года.

Что привело к этому росту неурожаев? Прежде всего хищническое земледелие, низкая техника, трехполье, отсутствие удобрений, вырубка лесов. К. Маркс писал в «Капитале»: «Мораль истории, которую можно также извлечь, рассматривая земледелие с иной точки зрения, состоит в том, что капиталистическая система противоречит рациональному земледелию, или что рациональное земледелие несовместимо с капиталистической системой (хотя эта последняя и способствует его техническому развитию)…»{ К. Маркс.Капитал, 1953, т. III, стр. 127.}

Это противоречие наблюдалось и в России. С одной стороны, здесь появились передовые помещичьи хозяйства, идущие по капиталистическому пути развития, возросли посевы трав, начали в большем количестве применяться искусственные удобрения и сельскохозяйственные машины, а с другой стороны, катастрофически участились засухи и недороды.

Чтобы уничтожить недороды и причины, порождающие их, нужно было в первую очередь изменить всю социальную систему государства, провести целый комплекс мероприятий по улучшению земледелия.

Костычеву было ясно, что для борьбы с таким грозным и опасным врагом, как засуха, нужна система мероприятий, хотя он и не мог еще тогда точно сказать, какая именно.

В научной и популярной литературе того времени усиленно пропагандировалась мысль, что сложной системы мероприятий для борьбы с засухами вовсе не нужно, для этого достаточно будто бы одного — искусственных посадок леса в больших масштабах. Раздавались голоса о том, что нужно обязать крестьян сажать лес, и всю эту работу вообще вести на крестьянские деньги. Это взволновало Костычева. К бесчисленным налогам, которые уже платят крестьяне, прибавится еще один, а даст ли это эффект? Костычев начинает изучать сочинения, посвященные влиянию лесов на климат, советуется с Рудзким и приходит к выводу, что точных исследований, которые доказывали бы количественно влияние лесов на климат, не существует.

«Способствует ли разведение лесов уничтожению засух?» — так называлась остро полемическая статья Костычева, напечатанная в журнале «Отечественные записки» за 1876 год. Появление статьи именно в этом прогрессивном журнале очень показательно. Ясно, что автор считал поднятый им вопрос не только научным, но и общественным. Очевидно, так же смотрели на дело Н. А. Некрасов и M. E. Салтыков-Щедрин, печатая статью.

Начиналась она с установления того факта, что неурожаи в самых хлебородных губерниях России стали чуть ли не постоянным явлением. Причины этого различны, но главнейшей из них являются «засухи, господствующие в средней и особенно в южной России». Борьба с засухами чрезвычайно сложна, но многие думают иначе, надеясь, что посадки леса на юле России явятся в этом случае радикальным средством. Сторонники этого взгляда «готовы назвать невеждою и даже чуть не сумасшедшим того человека, который — осмелится возвысить голос хотя бы только для вопроса, «действительно ли доказано благодетельное влияние лесов на климат?».

Авторы сочинений, посвященных влиянию лесов на климат, повторяли друг друга, приводили одни и те же примеры, часто не обоснованные. «Везде явные натяжки, произвольные толкования, хромые силлогизмы, так что занятие этой литературой производит самое безотрадное впечатление», — писал Костычев.

Некоторые иностранные и русские ученые доказывали, что раньше в Южной Европе и Передней Азии был совершенно другой климат — более влажный, более мягкий, и единственной причиной этого служило большее обилие лесов.