— Но подъезд нормальный сделать можно?

— Да кто его делать-то будет, нормальный? — усмехнулся Козак. — Кому он нужен?

— Старшой сделал бы.

— А ему на кой? Чем меньше дураков тут ошивается, тем лучше.

«Форд» нырнул в следующую яму, да так ловко, что грязная вода окатила окна. Днище проскрежетало то ли по камням, то ли по железу. Мутные капли поползли по капоту и стеклам.

— … твою мать, — дружно выдохнули попутчики.

Корабышев помолчал секунду и добавил:

— …Прости господи.

— Вообще-то материться нехорошо, — заметил Тощий и улыбнулся. — Но очень хочется.

Он был в превосходном расположении духа. Корабышев осторожно вывел машину из ямы, сбросил скорость почти до черепашьей. До нужного им дома оставалось совсем чуть-чуть. Главное — добраться до поворота, там на дорогу настелены бетонные плиты и луж нет.

«Форд» благополучно миновал последний опасный участок. Три минуты — и он остановился перед высокими металлическими воротами, выкрашенными в сочнозеленый цвет. На опорных столбах маячили видеокамеры. Участок обрамлял высокий — в два с половиной метра, не меньше, — кирпичный забор с пущенной поверху сигнализацией. За забором раскинулся роскошный сад, за садом — не менее роскошный дом, в три этажа, под аккуратной черепичной крышей, с широкими балконами и декоративными башенками по углам.

Тощий прищелкнул языком.

— Завидуй, завидуй, — засмеялся Козак.

— М-да, — пробормотал Тощий, разглядывая особняк через лобовое стекло «Форда». — Знатный домишко. Себе такой бы спроворить.

— Кучеряво жить не запретишь, — мстительно заметил Корабышев, давя на клаксон. — Тем, у кого есть бабки.

Ворота открылись, и «Форд» вкатился на участок. Дорожка была присыпана красным гравием, по обеим сторонам возвышались причудливо постриженные кусты, экзотические деревья и изящные фонари. Среди посадок там и сям мелькали фигуры охранников и чернорабочих — солдат, «купленных» за бесценок в недалекой войсковой части. Пахали, родные, как волы, за жрачку и курево. Рыночная экономика, блин.

«Форд» остановился перед крыльцом, на котором стоял широкоплечий молодой красавец в шелковом китайском халате с причудливым драконом на спине. Человек курил длинную сигарету, картинно вынося руку вперед при каждой затяжке и выпуская дым тонкой струйкой. Лицо красавца носило отпечаток капризного инфантилизма, свойственный людям с привитой с детства завышенной самооценкой. У самого крыльца стояла новенькая спортивная «Мазда» иссиня-черного цвета. Очевидно, курящий являлся ее хозяином, поскольку на старенький «Форд» он посмотрел сверху вниз, с явным пренебрежением, усмехнулся едва ли не брезгливо и при этом стряхнул пепел с сигареты так, словно надеялся, что движение способно развеять привидевшийся ему грязный рыдван.

— Этот-то что здесь делает? — на лицо Тощего набежала тень.

— Да ладно. Стоит и стоит, тебе не мешает, — осадил его Козак.

— Терпеть не могу дураков. «Подняться» не успел, уже скурвился.

— Базар фильтруй, — посоветовал безразлично Козак. — И не лезь в ссору. Аукнется.

Они выбрались из машины и поднялись по ступеням на крыльцо.

— Здорово, мужики, — повернулся к ним красавец. Было видно, что ему доставляет удовольствие демонстрировать себя. Точнее, свое значимое положение. — Как дела?

— Дела у прокурора, — отозвался Корабышев, но легко, без желания обидеть. Протянул руку. И ведь неделю назад ни один из них на Сашу и не посмотрел бы, а сегодня, вон, первыми «краба» тянут. Судьба — индейка. — Домик у тебя, однако… Вон, даже Толик оценил, — и мотнул головой на Тощего.

— Да ну, — пренебрежительно отозвался красавец. — Другой буду строить, побольше. Уже и участок присмотрел путевый. С родничком. Бассейн там соорудим. Машка говорит, корт надо сделать, чтобы как у людей все.

Козак кивнул, словно бы соглашаясь с далеко идущими планами красавца.

— Чего же не сделать, — сказал он, — раз бабки позволяют. Можно и корт.

— Да бабок-то как грязи, — отозвался красавец и засмеялся. — А вот где строителей путевых найти? Болгар, что ли, выписать? Или турков? Не этих же, чернож…х, брать? Они ж, кроме как красть да жрать, ни хрена не умеют.

— А это как дело поставишь, — вмешался в разговор Корабышев. — Некоторым хорошо строят.

— Да? Я чего-то не знаю про такие случаи. — Восхищение приехавших-вестью о постройке «дома с бассейном» угасло, пришла пора переходить к следующему номеру программы. — Может, по стаканчику, мужики? — Тощему Толику эти «мужики», как гвоздем по сердцу. Аж поморщился. — Водку или что-нибудь получше предпочитаете? Коньяк, виски, бренди?

Толик, поигрывавший желваками, прошептал:

— Твою мать, — и, отвернувшись, сплюнул.

— Саша, мы на работе не пьем, — спокойно напомнил Козак. По его тону невозможно было угадать, какие эмоции вызывает у него Красавец.