– Успел, ясное дело, – подтвердил Кальтер. – Череп и его ребята опасались погони и двигались вперед довольно быстро, а Искатель вышел из-за дерева прямо им наперерез. Видел когда-нибудь фотоснимки узников Бухенвальда? Вот и представь себе такого дистрофика, только метра три с половиной ростом и горящего багровым пламенем. Тем самым пламенем, которое мы с тобой сегодня днем с холма наблюдали…

– По-моему, это не мне надо релаксанты пить, а тебе, – пробубнил я под нос.

– Что? – не расслышал майор.

– Я говорю, как он может постоянно гореть и не обугливаться? И почему я не слышал выстрелов? С реакцией у раскольников все в порядке. Вряд ли они стали бы раздумывать, стрелять или нет, увидев перед собой такую страхолюдину.

– На долю секунды опоздали. Многие даже автоматы вскинули, но Искатель как только на глаза им показался, мгновенно вспыхнул, как маленькая Хиросима. И так же моментально погас, поэтому ты не прав: он горит отнюдь не постоянно. Больше похоже на то, что этот дылда управляет исходящим из него пламенем. Которое, как мы верно подметили днем, вовсе не такое простое, каким кажется. Раскольникам было не до тактических построений – они двигались плотной группой и растянулись шагов на тридцать. Я гнался за ними, находясь довольно близко от их арьергарда. Огненная вспышка, что целиком накрыла группу Черепа, не добила до меня, а значит, чутье у Искателя, как и у Скульптора, тоже не идеальное. Это нам на руку. А вот огненное пыханье – нет. К счастью, радиус его поражения не беспределен, и если мы не подпустим Искателя к себе слишком близко, возможно, сумеем выжить. В противном случае превратимся в зомби, как «буяны». Хотя, если честно, я не уверен, что, побывав в аномальном огне, они стали именно зомби. Когда вспышка погасла, их компания больше не произнесла ни звука, а сбилась в кучу и гурьбой побрела дальше на север, вслед за Искателем, как экскурсанты за экскурсоводом.

– Возможно, он забрил их таким образом в стражи Саркофага, – предположил я. – Ходят слухи, что стерегущая его элитная гвардия «Монолита» – это уже не люди, а вот такие безмозглые болванчики, способные лишь стрелять да неделями бодрствовать на своих постах без еды и питья.

– Но пока раскольники находятся в Припяти, нам следует их остерегаться не меньше, чем прежде, – резонно заключил Тимофеич. – Что за кормушка была прежде у мутантов в кинотеатре, неизвестно, но они вытоптали вокруг него всю растительность до кустика. Поэтому мы можем контролировать подступы к «Прометею» даже ночью, а днем и подавно. Вдобавок отсюда рукой подать до места встречи с Верой.

– И где же оно?

– Немного северо-западнее. – Такое впечатление, что Кальтер был искренне убежден, что, выдав мне до срока свою тайну, он будет немедля поражен молнией. Впрочем, я его отлично понимал. Патологическая скрытность компаньона была въевшейся в него до мозга костей профессиональной привычкой. А она, надо думать, не раз выручала майора на службе, в ходе которой даже одно не вовремя сказанное слово могло стоить ему жизни.

Но я был пьян и потому настырен, тогда как трезвый давно бы деликатно примолк.

– Видишь вон ту болтающуюся дрянь, Тимофеич? – спросил я, наведя луч фонарика на свисающий с потолка пласт отслоившейся штукатурки.

– Вижу, и что? – осведомился в ответ Кальтер, глянув туда, куда я указывал. Надетый на фонарик синий светофильтр давал должную гарантию, что враги не обнаружат нас с улицы. Естественно, при условии, что я не буду направлять луч на окна.

– А то, что сейчас эта дрянь возьмет, оторвется и ка-а-ак съездит тебя по башке, – ответил я. – Ты, конечно, парень крепкий и выживешь, но когда очнешься, можешь вдруг обнаружить, что у тебя начисто отшибло память и ты совершенно не помнишь, на кой черт вообще сюда приперся. Но хвала Всевышнему – ведь рядом с тобой есть Леня Мракобес, которому ты заблаговременно доверил свои секреты! И он – кто бы сомневался! – с радостью поможет освежить твои воспоминания. Однако один-единственный секрет ты Лене все-таки не раскрыл. И вот мы с тобой торчим в двух шагах – да что там: в полушаге! – от заветной цели и, ешкин кот, понятия не имеем, как ее найти! А часики-то тикают, и уж вечер наступил, а мы все на месте топчемся и топчемся… Врубаешься, что к чему, или надо еще дюжину подобных гипотеч… гипотич… гипо-те-ти-ческих примеров привести?

– Через двадцать один час и восемь минут я – живой или мертвый – должен буду находиться на стадионе «Авангард», – глянув на часы, с явной неохотой признал майор мою безоговорочную правоту. – Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы оказаться там живым. Таков мой план-минимум на завтра.

– И он мне чертовски нравится, старик! Не беспокойся: именно на стадионе мы с тобой и будем через двадцать один час и… сколько-то минут… Все там будем!.. – Странно, прошло уже столько времени, как я вылакал свой коньячный запас, а до сих пор продолжал пьянеть. Очевидно, причиной тому была инъекция, которую компаньон сделал мне на берегу и которая затем вступила в реакцию с влившимся мне в кровь спиртом. Приплюсуйте к этому голодный желудок, пережитый шок – и вот он, весь необходимый комплект, чтобы у Лени Мракобеса поехала крыша. – Но ты обещал рассказать, какого рожна тебя понесло за Черепом в ту степь, а не к месту нашей оговоренной встречи?

– Тебе надо отдохнуть, – вместо ответа настоятельно порекомендовал Тимофеич, которого, видимо, начинала беспокоить моя все более заплетающаяся речь. – Поговорим об этом завтра.

– Нет уж, дорогой товарищ майор, изволь объясниться! Я уже по горло сыт твоими тайнами и недомолвками, так что попрошу отныне и впредь относиться ко мне как к напарнику, а не случайному попутчику! – Я забинтовал ногу, доковылял до ранца (ничего, ходить можно, а подопрет нужда – и бегать) и, спрятав аптечку, извлек из своего походного багажа воду и сухпаек. В отличие от меня, компаньон поступил наоборот: сначала по-армейски шустро покончил с ужином, а уже потом достал свой аптечный пенал. Я подумал было, что переживший этот день намного удачнее меня майор желает обработать какие-нибудь мозоли или ссадины, но он разложил перед собой на тряпице весь свой медицинский инвентарь и взялся дотошно его инспектировать. Ради чего компаньону тоже пришлось включить фонарик и нацепить на него светофильтр.

– Я отклонился от маршрута потому, что решил воспользоваться случаем и избавить тебя, а также себя от лишней угрозы, – признался Кальтер, не отвлекаясь от перебирания содержимого аптечки. – И избавил бы, не помешай мне Искатель. Понимаю, что нарушил обещание, но нельзя было упускать такой благоприятный момент для устранения Черепа. Перепуганные раскольники бежали в глубь Припяти и вряд ли погнались бы за мной обратно на юг, если бы мне удалось всадить пулю в затылок их командиру и смыться. Не исключено, что многие из них, напротив, были бы мне за это благодарны. Я преследовал Черепанова довольно долго и несколько раз даже ловил его на мушку, однако в суете цель постоянно от меня ускользала. Это была хорошая затея, но, к сожалению, она не выгорела. Ничего удивительного: такое часто происходит, когда пытаешься реализовать выработанный прямо на ходу тактический план.