"Надо думать! "- Лугарев пытался прийти в себя: "Какие еще сюрпризы приготовила эта загадочная королева? Дирижабли, ракеты, пароходы, теперь вот еще подводная лодка! " Он не знал, почему его переводящая машинка из всех возможных терминов выбрала именно это стебное польское название - "понорка". Искусственный интеллект лингофонов иногда откалывал штучки и похлеще.

– В течение года пираты не показывались у берегов Гондора, - продолжала волшебница.
– Гномы за это время построили для Гилраэни двадцать ныряющих кораблей. Кроме того, с верфей Пеларгира сошли еще два носителя воздушных кораблей. В мае 332 года ныряющие корабли королевы ушли в поход. Их поддерживали другие корабли флота. Гилраэнь придумала ловушку для пиратов. Она пустила несколько торговых кораблей, а за каждым из них под водой скрытно следовали по два ныряющих корабля. Пираты нападали на торговца, и тогда понорки, высунувшись из воды, расстреливали их огненными копьями. Эти рейды очень скоро привели пиратов в ужас. Их драккары, выйдя в море, просто бесследно исчезали. В Умбаре распространились слухи о морском чудовище, глотающем корабли целиком. Шпионы Гилраэни старательно поддерживали панику. А в начале лета флот королевы вышел в море и блокировал пиратские порты Умбар и Нардоз.

Воздушные корабли флота сбросили на Умбар взрывчатые и огненные сосуды, а затем Гилраэнь послала умбарским пиратам ультиматум: или они подпишут мирный договор с Гондором на вечные времена, или будут уничтожены. Пираты отказались, понадеявшись на неприступные стены Умбарской крепости. Тогда над городом появились большие воздушные корабли, а с кораблей флота полетели огненные копья. Город был сожжен дотла; ни один драккар не уцелел; понорки подобрались вплотную к воротам, закрывавшим вход в гавань, и взорвали их. Корабли с десантом вошли в порт, а другая их часть уже высадила десанты к северу и к югу от города, взяв Умбар в кольцо. Корсары пытались уйти по суше в Нардоз, но натолкнулись на хирды гномов-наемников, высаженные с кораблей и были перебиты. Порт Нардоз воздушные корабли сожгли полностью.

Харадримы, узнав о разгроме Умбара, были даже довольны - уж очень беспокойными соседями для них были корсары. Но Гилраэнь не забыла, с кем дрались гондорцы на Поросе и под стенами Минас-Тирита. Она собрала все корабли с плоским дном, что ходили в Гондоре по рекам, посадила на них десант; и они пошли двумя колоннами - по реке Харнен, заходя с севера; и по рекам Табул и Сохот, заходя с юга. Этого харадримы никак не ожидали. Корабли же шли ходко; южная эскадра, путь которой был длиннее, вышла раньше северной. В две недели малые корабли с десантом достигли столицы Харада Хриссаады. Северная эскадра высадила десант раньше, он прошел через пустыню, пока южная группа пробивалась сквозь джунгли; и, наконец, войска Гондора окружили Хриссааду. Харадская армия в это время была оттянута к западному побережью, ожидая, что войска королевы выступят из Умбара. А они высадились далеко в тылу харадримов.

На защиту Хриссаады выступили немногочисленные полки харадримов, числом превосходившие, впрочем, северный десант. Но тут появились малые воздушные корабли. В жаркой пустыне их наполняли уже не просто горячим воздухом, а очень легким газом, получаемым из песка, что привозили на кораблях.

"Легкий газ из песка?"- Лугарев соображал на ходу: "Монацитовый песок... Из него получали гелий для дирижаблей... Молодчина Гилраэнь! "

Волшебница продолжала:

– На этих воздушных кораблях на этот раз были не сосуды с жидким огнем, а воины; по десять на каждом. Воздушные корабли приземлились в тылу наступающих харадримов, высадили воинов и поднялись снова. Гондорцы и гномы-наемники ударили с двух сторон, и смяли противника.

Лугарев, сам профессиональный военный, смог по достоинству оценить тактический гений Гилраэни, и сидел теперь, чуть ли не разинув рот. Королева применила воздушную кавалерию, которая на центральных линиях появилась лишь в конце 60-х годов, во Вьетнаме!

– Когда гондорцы подошли к Хриссааде, - рассказывала волшебница, - харадримы не беспокоились, считая крепость неприступной. Но большие воздушные корабли сбросили на город взрывчатые сосуды, разрушив стену, и через два дня Хриссаада пала. Гилраэнь обложила харадримов данью, вернула все награбленное ими, и объявила северные области Харада, именуемые Кханд, колонией Соединенного королевства. В Умбаре расположилась колониальная администрация. Королева же вернулась в Минас-Тирит.

Волшебница остановилась. Долгие рассказы утомляли ее, и Лугарев, чувствуя это, поспешил откланяться.

– Подожди, - остановила его волшебница.
– Я нашла тебе книгу с рисунками волшебных машин Гилраэни.

Лугарев бережно принял в руки большой альбом в переплете из коричневой кожи. Сев за стол, он открыл его и на первой же странице увидел несколько строчек, написанных уже хорошо знакомым ему почерком королевы. Разобрав выцветшую от времени надпись, он прочитал:

"Оставляю книгу эту с рисунками общего вида машин для памяти потомков, дабы не считали они все это сказками и досужим вымыслом. Чертежи и схемы сих машин повелеваю уничтожить, дабы не попали они в злые руки и не обратились во вред народу Империи. Гилраэнь."

Он перевернул один лист, затем второй, третий. В книге были рисунки, прекрасно выполненные неизвестным графиком; они изображали пароходы с пусковыми рамами, сигарообразные дирижабли, авианесущие корабли с плоскими голыми палубами, глиняные и металлические сосуды, использовавшиеся в качестве авиабомб на дирижаблях, и те самые "огненные копья" - неуправляемые ракеты на своих пусковых станках...

Время было уже позднее, Лугарев взглянул на волшебницу и спросил:

– Могу я взять с собой эту книгу и "Квэнта Сильмариллион"?

– Конечно, - ответила она.- И приходи завтра.

– Обязательно, - улыбнулся Лугарев и вышел из архива.

Наконец-то фортуна улыбнулась Лугареву и остальным наемникам. Удовлетворенный результатами воздушной наступательной операции, Митчелл объявил следующий день, 8 июня, выходным.

Лугарев с наслаждением проспал до половины одиннадцатого, затем минут сорок кейфовал на утреннем солнышке, потягивая кофе и слушая вполуха болтовню Кевина, и, наконец, собравшись с силами, напялил свою пятнистую куртку и отправился завтракать.