Три дня и три ночи уже продолжалась осада.

— Как долго может Лис продержаться без еды и питья? — спросил Шар на четвёртый день.

— Теперь недолго, — отвечал ему Шип. — Скоро он вылезет. Куда он денется?

Шип не ошибся. Внизу, в туннеле, семейство Лис медленно, но верно умирало с голоду.

— Хоть бы водички глоток! — вздохнул один маленький Лис. — Ах, папа, сделай же что-нибудь!

— Может быть, мы прорвёмся? Неужели у нас нет никаких шансов? — вздохнул другой.

— Ни малейших, — отрезала миссис Лис. — Я попросту не разрешаю вам соваться под эти ружья. Уж пусть лучше вы останетесь тут и спокойно умрёте.

Мистер Лис долго не произносил ни единого слова. Он сидел тихо-тихо, закрыв глаза, и даже не слушал, о чём говорили его жена и дети. Миссис Лис понимала, что он отчаянно пытается найти какой-нибудь выход. И вот наконец она взглянула на своего мужа и увидела, как он медленно поднимается на ноги. Он тоже взглянул на свою жену. И в глазах у него запрыгали весёлые искорки.

— Что такое, миленький? — встрепенулась миссис Лис.

— Просто у меня мелькнула одна идея… — осторожно начал мистер Лис.

— Какая? — закричали все. — Ах, папа, какая, какая?

— Какая? — вскрикнула миссис Лис. — Скажи скорей!

— Ну… — сказал мистер Лис, но тотчас запнулся, вздохнул и грустно покачал головой. И снова сел. — Нет, не то, — сказал он. — Ничего у нас не получится.

— Почему, папа, почему?

— Потому что потребовалось бы снова рыть, а у нас на это не хватит сил после трёхдневной голодовки.

— Хватит, хватит сил, папа! — закричали Лисята, вскакивая и подбегая к отцу. — Всё у нас получится! Вот увидишь! И у тебя тоже!

Мистер Лис смотрел на четверых своих детей и улыбался. «Какие дивные у меня детки, — думал он. — Умирают с голоду, три дня маковой росинки во рту не было — но дух их несокрушим. Уж я их не подведу».

— Я… я думаю, что стоит попробовать, — сказал он.

— Так говори же, папа! Говори, что нам надо делать?

Миссис Лис с трудом поднялась на ноги. Она больше всех страдала от голода и жажды. Она была совсем слаба.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Но, боюсь, от меня будет мало проку.

— Ты останешься здесь, моя радость, — сказал мистер Лис. — Мы сами справимся.

— На сей раз мы выбираем особое направление, — сказал мистер Лис, указывая несколько вниз и в сторону.

И вот он и четверо его детей снова принялись за работу.

Теперь они продвигались куда медленней. Но они не отчаивались, и постепенно, понемногу, туннель снова начал расти.

— Папа, мне бы хотелось, чтобы ты объяснил нам, куда мы идём, — сказал один из детей.

— Этого я не могу себе позволить, — сказал мистер Лис, — потому что то место, в которое я надеюсь попасть, так сказочно прекрасно, что, если я вам его опишу, вы сойдёте с ума от нетерпения. А если, что вполне вероятно, нам не удастся туда попасть, вы умрёте от разочарования. Я не хочу напрасно вас обнадеживать, мои миленькие.

Долго, долго рыли они проход. Как долго — они и сами не знали, ведь в тёмном туннеле не было ни дня, ни ночи. Но вот наконец мистер Лис отдал приказ остановиться.

— Пожалуй, — сказал он, — следует выглянуть наверх и посмотреть, где мы очутились. Я знаю, где я желал бы очутиться, но отнюдь не уверен, что мы очутились хотя бы близко оттуда.

Медленно, устало лисы начали подниматься по туннелю ближе к поверхности. Выше, выше, выше… и вот они уперлись головами во что-то твердое, преграждавшее путь. Мистер Лис протянул лапу — проверить, что бы это могло быть.

— Что-то деревянное, — шепнул он. — Деревянные доски!

— Что это значит, папа?

— А то и значит, если я только не жестоко ошибаюсь, что мы как раз под чьим-то домом, — шепнул мистер Лис. — Ведите себя тихо-тихо, пока я пойду на разведку.

Очень осторожно мистер Лис приподнял одну половицу. Она до того жутко скрипнула, что все сжались, ожидая какого-то чудовищного, нечеловеческого ужаса. Но ничего такого не произошло. Тогда мистер Лис приподнял вторую половицу. И потом — очень, очень осторожно — он высунул голову в образовавшуюся щель. И радостно вскрикнул: