Главный вышел в прихожую и некоторое время проговорил с центром о вновь открывшихся обстоятельствах. Когда вернулся, приказал:

— Грузите зверя!

— А девку?

— Девку? — Главный с интересом оглядел Настеньку с головы до ног, оценил маленькую грудь, розовую шею с бьющейся жилкой и крошечную родинку на остреньком носике. Подумал, что зверю повезло. И чего эти сучки в них находят? — Девка пусть пока здесь ночует!

Настя закричала, завыла, чтобы ее тоже забирали, уверяла, что без Ивана она не останется! Девушка отчаянно бросалась на отряд, кому-то даже заехала по жирному затылку, за что в ответ получила короткий удар в челюсть. Она потеряла сознание, рухнула срубленной березкой, да так и осталась лежать на полу разгромленной квартиры. Задержание террориста прошло без особых эксцессов.

Его допрашивали в специальном изоляторе ФСБ:

— Фамилия?

— Ласкин.

— Имя, отчество?

— Иван Диогенович.

— Год рождения?

— Тысяча девятьсот семьдесят пятый.

— Национальность?

— Русский.

— Вероисповедание?

— Агностик.

Ивана допрашивали уже в шестой раз. Приводили в специальный бокс, приковывали мощные руки к столу, а вопросы задавали через микрофон. Он понимал, что за ним наблюдают через камеры, а разговаривают с помощью микрофона, искажающего голос.

— Последнее место проживания?

— Улица Стрелковая, дом четырнадцать, квартира девять.

— Город?

— Москва.

— Страна?

— Россия.

— В каком государстве проходили террористическую подготовку?

Иван поднял глаза к камере:

— Не понял?

— Кто учил вас подрывному делу?

— Вообще я учитель физкультуры. В девятнадцатой школе. Можете позвонить, там у нас директором Мила Прохоровна.

— Ваше настоящее имя?

— Я из России никогда не выезжал.

— Отвечайте на вопрос!

— Иван Диогенович!

В динамике скрипнуло.

По ту сторону допросной находились двое. Майор и полковник. У обоих умные лица, оба бросили курить два года назад.

— Ну лох же, товарищ полковник! — резюмировал майор. — Но лох здоровенный! Наши вчетвером его еле положили!

— Что, действительно за пределы России никогда не выезжал?

— Даже в Прибалтике не был.

— Ну а Чечня, Кавказ?

— Да мы по часам его жизнь знаем!

— А чего у него морда такая звериная? А фамилия жидовская!

— А он приемный… Его наш, я имею в виду советский, полевой хирург усыновил. Тогда, давно еще! В горячей точке подобрал, привез в Россию. Из Афгана…

— Может быть, — соображал полковник. — Может быть, оттуда ноги растут? Проверяли хирурга?

— Никак нет…

— Проверьте!

— Восемь лет назад в автокатастрофе погиб. Вместе с женой. Этот только живой остался. Был пристегнут. Может, тогда головой шандарахнулся? Его потом опекала жена Айвазяна. Эта… Мила Прохоровна.

— Еще один зверь!

— Зверь-то он зверь, но генерал. В разведке. Действующий.

— Как они, гады, умеют устраиваться! А что у него со спортивной линией?

— У Айвазяна?

— Что ты мне лысину чешешь! Про Ласкина я.

— Перспективный был… Но остановился на мастере спорта. Дальше не пошел.

— Почему?

— Что-то с головой!

— Отбили? Из-за аварии?

— Может, и так. Потерял мотивацию. Прогрессировало слабоволие.

— В смысле?

— Больно никому делать не хотел… Жаль ему было. Такая фактура души! Международным мастером мог стать!

— В психбольнице лежал? Корректировали?

— Проверяли. Особенного ничего не нашли, но и не сказали, что нормальный.

Полковник выматерился.

— Кто-нибудь умеет работать в этой стране?

— Ну, вы же знаете, психиатрия приблизительная наука.

— И что там с антиматерией его?

Майор тоже выматерился:

— Простите… Ну какая, товарищ полковник, антиматерия! Соседи его — суки, злые и завистливые! Не нравится им, что зверь русскую девчонку любит. А она — его!

— Мне тоже не нравится, — признался полковник. — Но за счет зверей Россия численностью пополняется! Государственный вопрос! Политика! — И протянул руку майору для прощания. — Да, кстати, за антиматерией ныряли в пруд?

— Товарищ полковник! — развел руками майор.

— Шучу-шучу! — отдал полковник на прощание майору честь. — Бывай, Белкин!