Они последовали за официантом к стоящему у стены, под одним из иллюминаторов, столику и удобно устроились на мягкой банкетке. Профессиональным жестом постелив им на колени салфетки, он дал им меню и поклонился.

— В первую очередь я рекомендую вам икру, — сказал он. — Малосольная крупнозернистая, мы подаем ее с русской водкой.

Джо повернулся к Лауре.

— Я обожаю икру, — сказала она.

Джо кивнул официанту в знак согласия, и тот, снова поклонившись, удалился. Джо обернулся обратно к Лаурею.

— Мне тоже нравится этот столик, — заметил он. — Шестьдесят девять — мое любимое число.

Они встали из-за стола только через полтора часа. Когда они на секунду задержались в дверях столовой, он спросил:

— Ну что, вернемся в каюту или ты хочешь сначала прогуляться по палубе?

— Давай немножко погуляем, — попросила она. — Я в жизни никогда так не объедалась.

Очевидно, не она одна чувствовала себя подобным образом, так как вся палуба была заполнена гуляющими людьми. Подойдя к бортовым поручням, они наклонились, смотря вниз, на сверкавшую в лунном свете воду.

Запрокинув голову, Лаура взглянула на небо.

— Сегодня полнолуние.

Джо кивнул.

— Говорят, полная луна возбуждает женщин.

Она засмеялась.

— Кто тебе сказал?

— Не помню, — ответил он.

— Ты это выдумал, — уличила его она.

— Может быть, — сказал он. — Но я скорее поверю в это, чем в то, что это сделает поглощенная тобой за обедом еда: икра, паштет, рыба, шербет, телячий эскалоп, шоколадный торт и мороженое.

— Не напоминай мне об этом. Это только первый вечер на корабле, а у нас впереди их еще семь. Я же наберу фунтов сорок, — сказала она.

— Придется тебе заняться гимнастикой, — ответил он. — Здесь есть спортивный зал.

— Я даже в школе терпеть не могла гимнастику, — заявила она.

— Тогда пошли в каюту. Может быть, я смогу предложить тебе гимнастику иного рода, которая тебе понравится.

Он распахнул перед ней дверь каюты.

— Невероятно! — воскликнула она, когда дверь за ней закрылась.

— Что такое? — разыгрывая невинность, спросил он.

— Посмотри на кровать, — сказала она — Горничная положила на мою подушку прозрачную ночную рубашку. У меня никогда не было черной ночной рубашки.

— Я купил ее для тебя вчера и оставил у стюарда, когда мы поднялись на борт.

Она повела рукой в сторону маленького столика.

— Шампанское и розы! Отныне никому не убедить меня, что ты не романтик. Ты всегда будешь вести себя так, когда мы куда-нибудь отправимся?

Он достал небольшой флакончик.

— Кокаин, — он улыбнулся — Ты говорила, что хотела бы попробовать.

Она испуганно посмотрела на него.

— Он не сделает меня сумасшедшей?

— Счастливой сумасшедшей, — он рассмеялся, наполняя бокалы шампанским. — Счастливого пути, дорогая.

— Счастливого пути, милый, — она отпила и поставила бокал на столик. — Давай я быстро разденусь, — сказала она. — Мне не терпится надеть новую рубашку.

— Сначала это, — сказал он, показывая ей крохотную ложечку. — Это делается так, — он сделал быстрый вдох каждой ноздрей и протянул ложечку ей.

Она смотрела на него с опаской.

— Это не причинит тебе вреда, — сказал он. — Вдыхай с силой.

Она сделала в точности, как он посоветовал, и поморщилась.

— Он щиплет.

— Дай ему еще секунду, — он увидел, как ее глаза зажглись и засверкали. — Ну, как сейчас?

— Чудесно! Я больше не чувствую себя ни объевшейся, ни усталой.

— Тогда давай разденемся, — предложил он. Сняв с себя галстук, пиджак и рубашку, он повернулся к ней.

Платье ее валялось на полу, а сама она лежала на постели обнаженная, не надев ночную рубашку, а положив ее на живот и зажав ее край ногами.

— Бог мой! — воскликнул он. — Ты выглядишь точь-в-точь, как французская шлюха!

Она засмеялась.

— Вот кем я всегда мечтала быть, — заявила она. — А теперь снимай штаны и трахни меня.

— Тезисы и первые пять глав новой книги превосходны. Уверен, мы сможем провернуть с ней грандиозное дело. Я лично знаком с несколькими издателями, которые обязательно за это возьмутся, — поверенный важно закивал. — Я должен вас поздравить.

Джо бросил быстрый взгляд на Лауру.

— Не меня одного, — сказал он. — Если бы не советы и не редакторская работа Лауры, вы не нашли бы в этих главах и половины тех достоинств, что видите в них сейчас.