— Целее? От чего ты меня бережёшь? От мыслей?

— Останешься дома, — повторил отец.

Сестра, опустив голову, ковыряла на тарелке мясной рулет.

Кстати, бэттинг у Роя Уайта и вправду ноль четыреста двадцать девять, он побил свой прошлогодний результат на целых двести пять очков. Чем не тема для беседы за ужином?

Когда в субботу утром я убегал на соревнования, мои домашние ещё спали. Да я и сам толком не проснулся — в такую-то рань! Глаза не открывались, и до школы я добрался на автомате. Представляете: едва рассвело, жуткий холод, да ещё туман — такой, знаете, мокрый, до костей пробирающий туман, когда сначала влажнеет вся одежда, а потом холод заползает под кожу и думать можешь только об оставшейся дома тёплой постели, которую ты зачем-то покинул, сам же покинул, почти по доброй воле, а ещё жалеешь, что не надел термобельё, и недоумеваешь: кто и зачем придумал этот дурацкий кросс? А потом открываешь глаза и видишь у автобуса тренера Кватрини, который орёт на всех в поле зрения, и снова недоумеваешь: зачем я здесь? Зачем все мы здесь?

Приехали в Салисбери-парк. Снова туман. Высокая, совершенно мокрая трава. С деревьев, с каждого листика капает. Снова холод: видишь каждый свой выдох — облачко пара. Особенно много облаков плавало вокруг тренера Кватрини, потому что он беспрерывно отдавал приказы: куда сложить вещи, где ждать, где не ждать, где размяться, где построиться. Наверно, он так грелся.

На соревнования съехались сборные — и основной состав, и запасные — со всего Лонг-Айленда, примерно из двадцати школ. Некоторые школы даже снабдили своих бегунов командной формой. А остальные просто прикрепили к футболкам выданные тренерами номера. Мне достался номер сто тринадцать, не самый, как вы понимаете, счастливый. Данни бежал под заветным номером двадцать пять, номером Джо Пепитона. Я попросил его поменяться.

— А ты бы поменял двадцать пятый на сто тринадцатый? — спросил он.

— Конечно, — ответил я.

— Врёшь, — сказал он и не поменялся.

Но когда начался забег запасных команд, я всё равно болел за Данни — кричал, улюлюкал, стоя рядом с родителями Данни и кучей маленьких запферят, а ещё — с мистером Ковальски и Мирил-Ли. Да-да, все они пришли поболеть за нас ранним субботним утром.

Мирил. Этим всё сказано.

Поначалу я различал Данни среди бегунов: они стартовали всей толпой. Человек триста в белых футболках. Потом они углубились в лес, топот шестисот ног стих, а мы устремились к повороту, где дорога делает петлю — где вот-вот покажутся лидеры. Да! Данни бежал в группе лидеров, хотя школы прислали в основном восьмиклассников, и все они были крупнее и чуть не на голову выше Данни.

— Расслабь руки! — крикнул я.

— Ладно, тренер, — ответил он, снова устремляясь в леса.

— Не болтай! — крикнул я ему вслед, хотя он меня, наверно, уже не слышал.

Мы ринулись к следующему изгибу дороги. Данни бежал в первых рядах группы лидеров, вполне уверенно бежал. Даже продемонстрировал мне, что руки расслаблены.

— Давай, Данни! — закричала Мирил.

— Ползи быстрее! — крикнул я.

И он припустил ещё быстрее, точно спринт бежит. И скрылся в лесу.

Мы снова бросились к стартовой линии и вопили как ненормальные, когда десятка лидеров ушла на второй круг.

Но впереди ещё три круга.

Все мы — и Запферы, и Мирил с отцом — метались туда-сюда, чтобы видеть Данни каждый раз, когда он выскакивал на открытое место.

На пятый крут он уходил первым.

Орали мы неистово, все, даже тренер Кватрини орал и прыгал на обочине не хуже маленьких Запферов.

Данни опять исчез в лесу, изрядно оторвавшись от группы восьмиклассников, а мы — уже в пятый раз — побежали к первому повороту, где он должен был показаться вновь.

Но показалась группа лидеров-восьмиклассников. А потом и другие бегуны, раскрасневшиеся, потные. Их дыхание стыло на холодном воздухе.

— Мы его пропустили? — прошептала Мирил.

Нет, не пропустили. Данни, хромая, с окровавленными коленками, бежал где-то во второй сотне. На нас он даже не взглянул.

Его родители ахнули. Кто-то из запферят спросил:

— Почему у Данни кровь?

— Должно быть, споткнулся и упал, — ответила миссис Запфер.

Она просто не знает, что может случиться, если группа восьмиклассников догонит в лесу лидера-семиклашку.

Мы побежали к следующему повороту — ждать Данни. Но он отставал всё больше и больше.

К финишу он пришёл. Всё-таки не последним.

Родители тут же подхватили его под руки — отец с одной стороны, мама с другой — и повели к машине. Мы с Мирил посторонились, но успели увидеть, что Данни чуть не плачет. Уверен — не от боли. Он прошёл мимо нас, не поднимая глаз. Его братья и сёстры поспешили следом. Кто-то из малышей плакал навзрыд — боялся, что коленки у Данни никогда не заживут.

Видимо, кросс — это тоже поле брани. Кровавой брани.

Настал черёд сборной. Я встал в самую гущу толпы, позади всех наших восьмиклассников. В последних рядах встал.

— Встань ближе к линии! — заорал тренер Кватрини.

Я сдвинулся на сантиметр вперёд.

Я стоял почти в конце, поэтому мистер Запфер легко нашёл меня среди ста сорока бегунов.

— К тебе просьба, — сказал он. — От Данни. Только не знаю, поймёшь ли.

— Попробую.

— Он сказал: «Сделай клевретов». Ты знаешь, кто такие клевреты?