Однако миссис Сидман произнесла ещё и слово «змеи». И тут мы навострили уши.

— Здесь водятся ядовитые змеи, — сказала миссис Сидман. — При укусе в щиколотку нога раздуется, как дыня. А при укусе в голень — как арбуз. Если кого-то из вас укусит змея, надо очень быстро выпить вот эту жидкость. — Она показала маленький пузырёк. — Иначе до больницы уже не доехать. Лекарство надо выпить сразу, не позже чем через тридцать секунд после укуса. И то нет гарантии, что подействует. Поэтому я ещё сделаю надрез — посередине, между следами от змеиных зубов. — В руках миссис Сидман крутила нож, которому позавидовал бы сам Джон Сильвер. — Чтобы часть яда вытекла с кровью и лимфой.

Я с трудом сглотнул. В горле пересохло. Мирил схватила меня за руку.

Дуг Свитек застонал.

— Это посильнее страшилок про призраков, — прошептал Данни.

Меж тем миссис Сидман продолжала:

— Обязательно проверьте спальные мешки перед тем, как в них залезть. Думаю, имеет смысл вывернуть их наизнанку и вытряхнуть. На всякий случай. И не ложитесь под свисающие низко ветви. Змеи заползают вверх по стволу, потом на ветку и иногда падают с неё вниз. Вы же не хотите, чтобы на лицо вам свалилась змея?

Никто не ответил. Никто даже не шелохнулся. А Дуг Свитек побелел, словно он вот-вот вырубится.

— Я ложиться не собираюсь, — объявил Данни.

— Мы будем поддерживать огонь, — подхватила Мей-Тай.

— Я вам помогу, — сказал я.

Мирил сжала мою ладонь. Крепко-крепко.

Так вот и вышло, что после полуночи, когда все наши одноклассники уже вывернули наизнанку спальники, хорошенько их вытрясли, вывернули налицо, заползли внутрь с головой и плотно застегнули молнии, мы остались сидеть у костра. Мы — это Данни, Мей-Тай, Мирил, Дуг и я. И ещё миссис Бейкер. Видно, её тоже разобрало, насчёт змей. Мы сидели тесно, завернувшись в одеяла, и смотрели, как языки пламени становятся всё короче, как они синеют и умирают и золотистые угольки остаются мерцать, точно драгоценные камни.

Мы ничего не говорили. Просто молча сидели друг подле друга, глядя на угли, которые сначала сияют бриллиантами, потом голубеют сапфирами, потом краснеют рубинами. Время от времени миссис Бейкер вставала, подкидывала в костёр сухую ветку, и искры веером разлетались в темноте, а мы следили, как они летят и тают, исчезают, точно сны. Наверху ветер был сильнее, и ветки постукивали у нас над головами. А ещё до нас доносился рокот водопада.

Никогда прежде я не ощущал себя так далеко от Идеального дома. Почти что в другой галактике.

Наверно, мы просидели бы так всю ночь. Но тут начался дождь.

Нет, «начался» — слово неточное. Обычно, когда начинается дождь, ты чувствуешь на лбу и щеке пару капель, потом сознаёшь, что они капают чуть чаще, потом выбираешь, где спрятаться, потому что дождь скоро пойдёт всерьёз. Сейчас всё случилось иначе. Только что от костра летели искры, а через секунду в него потекла вода. Стеной. Словно Ной как раз затворил двери ковчега и начался Всемирный потоп.

Мы накинули на головы шерстяные одеяла, но было поздно. И бесполезно. Тогда мы просто завернулись в одеяла поплотнее, поскольку холодный ветер норовил заползти за шиворот вместе со струями дождя. Все остальные семиклассники повскакали, попрятались под деревья, стараясь уберечь безнадёжно промокшие спальники, и одновременно спрашивали нас, приходили ли ночью змеи.

Собственно, так и прошёл остаток ночи: все кричали и выжимали спальники, а миссис Бейкер и миссис Сидман кидали дрова в костёр.

Наконец рассвело, а рассвета мы, надо признаться, очень ждали. На стоянке не оставалось ни единого сухого места. Почва, трава, деревья — всё мокрое. И повсюду лужи. Земля под ногами чавкала, как болото. А может, чавкала вовсе не земля, а наши насквозь мокрые кроссовки.

Сонная миссис Бейкер, почти не открывая глаз, произнесла:

— Сыровато, вы не находите?

Миссис Сидман переоделась в длинное тёмно-зелёное пончо, которое закрывало её целиком — с головы до ног. Она оглядела наш жалкий лагерь и нас — мокрых, по колено в грязи. Спальники, как только дождь кончился, мы развесили по нижним веткам, сушиться, но из их углов до сих пор текло.

— Мы похожи на беженцев, — заметила директриса.

— Пожалуй, надо побыстрее сделать завтрак, — предложила миссис Бейкер.

Миссис Сидман кивнула и недовольно сказала:

— За ночь почти все дрова сожгли.

— Сейчас яичницу сделаем, — бодро ответила миссис Бейкер.

Яичница-болтунья получилась с приправой: сосновой корой с веток, которыми мы её перемешивали. Развели сухой апельсиновый сок, но он оказался мутным, потому что воду заранее не набрали, а за ночь речку взбаламутил ливень. На отсыревшие куски хлеба мы капали мёд, скатывали хлебно-медовые шарики и ели. Вполне даже вкусно.