Надо отметить и то, что отец Порфирий никогда не спешил с ответом. Он ждал, пока у него, на основе общения с исповедующимся, не сложится наиболее полного понимания сути вопроса. Иногда он нам говорил: «Сейчас мне ничего не открыто, я вам ничего не могу сказать». И мы приезжали за ответом и во второй, и в третий раз.

Днем и ночью Старец молился за людей, молился о разрешении их проблем. И все те, кто сподобился иметь с ним общение, стать его духовными детьми, могут свидетельствовать о плодах этой его молитвы, вследствие которой благополучно разрешались все их проблемы. Во время исповеди у отца Порфирия нас часто поражало следующее: корень проблемы, который он называл, казалось, не имел ничего общего с самой проблемой, о которой мы ему рассказывали. Очень часто корнем различных наших проблем он называл эгоизм. Старец считал эгоизм основанием всех грехов и причиной всех проблем у человека.

Старец рассказывал:

— Когда я был настоятелем больничного храма, то часто сталкивался со следующими случаями. Врач, проводящий обследование больного, неожиданно заявлял, что поражено не то место, которое болит, а другое. Он говорил: «Ты можешь чувствовать боль в одном месте, но на самом деле то, что ее вызывает, может находиться где-то рядом». Так бывает и в духовной жизни. Мы видим все под одним углом. А на самом деле причины происходящего внутри нас и случающегося с нами в нашей жизни могут быть совсем иными.

— Иногда мы должны проходить полную исповедь, — говорил отец Порфирий, — потому что различные психологические травмы, самые разные события в нашей жизни становятся действительной причиной наших телесных недугов. На исповеди кроме грехов мы должны рассказывать и о своих помыслах и чувствах: страха, скорби, радости, уныния, которые посещают нас вследствие различных переживаемых нами событий: землетрясений, смертей, браков… и являются следствием нашего маловерия и т. д.

Однажды, закончив свои дела в Коринфе [71] , отец Порфирий отправился назад в Афины. В Истме [72] они с водителем, который был офицером гражданской авиации, остановились пообедать. Отец Порфирий ограничился одним помидором, а его спутник заказал себе полный обед. После еды они продолжили путь. Спустя какое-то время Старец попросил водителя остановиться. Они съехали с дороги, вышли из машины и присели на скале. Прямо под ними простиралось море. Отец Порфирий сказал своему спутнику: «Теперь, как я тебе и обещал, пришло время выслушать твою полную исповедь за всю жизнь. Но будет лучше, если я буду говорить за тебя». И офицер услышал из уст Старца исповедь во всех своих грехах, о которых он собирался ему рассказать, о тех проступках, которые изгладились из его памяти, и даже о том, что он не считал грехом. Отец Порфирий устроил в его душе «генеральную уборку». Эту исповедь он запомнил на всю жизнь.

Старец говорил мне: «Чем человек дальше от Бога, тем больше у него в жизни переживаний и расстройств. Когда нас что-то мучает, мы должны идти к духовнику».

«Чаще и лучше исповедуйся. Будь ты даже патриархом, но если не ходишь на исповедь, то не спасаешься», — сказал он мне в другой раз.

Отец Порфирий говорил, что Божественное таинство Исповеди восставляет наше падшее долу естество. Он поведал нам трогательную историю об одном монахе, который еще юношей пришел на Святую Гору Афон. У него было много Божественных дарований, так что он чувствовал, что живет как в Раю. Однажды он не выполнил какое-то послушание своего Старца, и это благодатное состояние его покинуло. Однако когда Старец вернулся, исповедовал его и прочитал разрешительную молитву, благодатное состояние, которое он потерял, вернулось к нему вновь.

Отец Порфирий всегда подчеркивал, что если мы принадлежим Православной Церкви, если участвуем в ее таинствах, то мы — в Раю. И чем больше мы участвуем в таинствах, тем больше приобщаемся вечной жизни. Он всегда напоминал нам слова Спасителя: Верующий в Сына имеет жизнь вечную [73] .

Одна женщина, рассказывая мне об отце Порфирии, вспомнила слова, которые он однажды ей сказал: «Многие из вас, женщин, делают так: все поломанное и ненужное — старые дырявые кастрюльки, мебель, обувь и прочие изношенные вещи берут и бросают в какую-нибудь дальнюю кладовую, запирают дверь и на этом успокаиваются. Но вы не знаете, что придет время, когда все содержимое вашей кладовой обнаружится, и вы предстанете пред людьми в самом неприглядном виде».

Я был поражен этими словами отца Порфирия. Тогда я читал книги по пастырской психологии. Там много говорилось об отражении травмирующих переживаний от сознательной области души и смещении их в бессознательную область, а также о неожиданных проявлениях этих переживаний. Живой пример Старца о старой кладовой сказал мне больше, чем все научные пособия. Это было предельно точное сравнение, относящееся к нашим грехам, которые мы, не изгладив покаянием и исповедью, поспешно отбросили в кладовую забвения, чтобы избавиться от их надоедливого присутствия. Там их и «обнаружит» Бог и приведет нам на память в день суда [74] . Ему уже и сейчас они известны, тогда как нам — нет.

— Геронда, я уже исповедовал своему духовнику этот проступок, совершенный недавно, но хочу рассказать о нем и Вам.

— Если ты уже открыл его своему духовнику, то нет никакой необходимости рассказывать о нем мне. Раз ты раскаялся, исповедовался — значит, получил и прощение.

— Геронда, Вы понимаете, какой великий грех я совершил?

— Ты хороший человек, и ты сможешь это пережить.