Шрифт:
И вот тут-то начинаются тягостные размышления. То, что он задумал и старательно готовил двое суток, предусмотрев (не без советов Интагара, конечно), кажется, все, что только способен предусмотреть человек. Но для успеха предприятия — или хотя бы его претворения в жизнь — требовалось попасть на Древние Дороги. Вот он, талисман, однако…
С некоторых пор он стал чертовски осторожен и подозрителен — или попросту повзрослел окончательно и не кидался, очертя голову, в любую дверь, на которой было написано: «Тайны и загадки».
Не так уж и давно, во времена своей насыщенной лихими приключениями юности, Сварог, не колеблясь, быстренько проделал бы все необходимые манипуляции. Теперь же он чуть ли не полчаса бродил вокруг стола в тягостной задумчивости.
Потому что случиться могло что угодно. С магическими предметами, пролежавшими миллионы лет, точнее, с их содержимым, могло (как соглашалась Грельфи) произойти самое непредсказуемое. В лучшем случае — взлетит и растает струйка дыма, а то и того не произойдет. В худшем — вместо Горлорга оттуда вылезет или попрет нечто такое, что и головы не сносить. Бывали печальные примеры с гораздо более молодыми находочками.
И наконец, нет полной гарантии, что Радужный Демон ему не наврал, чтобы отвязаться. Хотя, с другой стороны, Сварог ему тогда открытым текстом намекнул: обманешь, радужный ты наш, вернусь и размечу твой курган до основания. Демон вроде бы прекрасно это уяснил. Но опять-таки мог подсунуть такое, что возвращаться и мстить будет просто некому.
Одним словом, ситуация головоломная. Но и тянуть до бесконечности нельзя: другой возможности, другого следа нет, на Древние Дороги идти необходимо… Так что самая пора рисковать… Распечатать бы эту штуку где-нибудь в чистом поле, чтобы она была под прицелом дюжины серьезных стволов — но нельзя, никто пока не должен знать, что у него есть возможность проникать на Древние Дороги. При некоторых обстоятельствах поведение Канцлера предсказать решительно невозможно…
Пора, однако… С тяжким вздохом, еще раз напомнив себе, до чего он везуч и удачлив, Сварог подошел к столу, зачерпнул ладонью из широкогорлого глиняного кувшина речной воды — Радужный Демон наставлял, что в первый раз, до знакомства, без ритуала не обойтись, и горшок непременно должен быть глиняным, а вода — проточной, ни в коем случае не колодезной, не озерной, на худой конец сойдет и озерная, но из такого озера, куда непременно впадает (или вытекает) река (но может и не получиться)…
И вода, осторожно вылитая Сварогом на талисман, повела себя странно — не растеклась, не стекла на стол, а покрыла всю поверхность камня множеством круглых капелек, посверкивавших, как ртуть. Неизвестно, как это расценивать, — о мелочах Демон не распространялся…
И тогда Сварог, затаив дыхание, громко произнес три не особенно и длинных фразы, неторопливо, медленно выговаривая неведомо что означавшие слова: сочетания букв оказались чертовски непривычными.
Отступил на пару шагов, к распахнутому окну, куда в случае чего можно было, забыв о королевском достоинстве, в два счета сигануть — Янтарный зал располагался на первом этаже (опять-таки согласно наставлениям Демона: лучше всего стоять прямо на земле, и талисман на землю положить, но если нет такой возможности — то находиться не выше первого этажа, и под комнатой не должно быть подвалов…). Началось! Ничего страшного либо интересного не произошло: камень окутался облачком сероватого дыма, и этот дым стал распространяться вверх, вниз, в стороны, колышась причудливыми, извивавшимися, переплетавшимися струйками, образуя этакий занавес — будто он был заключен меж двух невидимых высоких стекол. Образовал почти правильный квадрат примерно три уарда на три…
А потом попросту исчез, словно повернули некий выключатель.
Вместо стола и противоположной стены перед Сварогом предстало ограниченное тем же струящимся дымом пространство размером не особенно и отличавшееся от стойла в конюшне. Огромная коробка из дыма, без передней стенки, только вот пол не из дыма, напоминает больше лужайку, поросшую густейшей, темно-зеленой травой.
Не обманул, надо же. Он стоял там, внутри, головой к Сварогу, как спокойный конь в стойле…
Размером примерно с рослого коня, Горлорг все же на привычного коня походил мало: очертания туловища, ног, шеи в общем, напоминают конские, и весьма. Однако круп примерно до половины боков покрыт темно-желтыми круглыми плитками, каждая в концентрических, тонких черных линиях и больше всего похожа на черепаший панцирь, только плоский. Все остальное тело, и ноги, и шея покрыты кудрявой черной шерстью, напоминавшей каракуль. Ноги заканчиваются не копытами, а тремя толстыми пальцами, покрытыми теми же плитками, только размером уже с монету (а на спине и боках — с блюдце). Длинная массивная морда больше похожа на черепашью — совершенно черепаший клюв, на вид роговой. Грива черная, словно бы аккуратно подстриженная густой щеткой. Хвост тоже черный, но куцый, длиной в пару ладоней, этаким конусом.
И все же это диковинное создание отчего-то не вызывало отвращения. Никак нельзя сказать, что оно уродливо, монструозно — Горлорг красив какой-то своей, совсем другой красотой навсегда исчезнувшего, невообразимо древнего мира. Почему-то так и чувствовалось.
— Так вот ты какой, северный олень… — пробормотал Сварог, стараясь не делать лишних движений.
Горлорг неотрывно уставился на него огромными желтыми глазами с вертикальным кошачьим зрачком. Решительно невозможно определить, какие эмоции это создание сейчас испытывает: неизвестно, какое у него выражение морды, когда оно злится, радуется, скучает — Демон и в эти детали не вдавался…