Воцарилась тишина. Вой хищника заставил умолкнуть все в лесу. Замолчали и другие собаки.

Дерк осторожно поднялся на ноги и, хромая, медленно пошел в обход замершего плаща-убийцы.

Хищник даже не пошевелился. В тусклом свете утра его можно было принять за бревно.

Перед мысленным взором Дерка все еще стоял образ этого существа в небе: черная тень, с воем падающая вниз, состоящая из крыльев и губ. Заметив ее силуэт, в первый момент он подумал, что это Джаан Викари прилетел спасти его на своей серой машине-скате.

На противоположной стороне поляны поднимались спутанные заросли душителей с толстыми желто-коричневыми ветвями. Но именно с той стороны и доносился запах дыма. Измученный Дерк пригибался, изворачивался, протискивался среди восковых ветвей, отталкивал их в сторону, ломал, прокладывая себе путь.

Обломки аэромобиля уже не горели, но облака дыма все еще клубились. Прежде чем упасть, машина пробороздила землю одним крылом и повалила несколько деревьев. Другое крыло торчало в небо. Оно имело форму крыла летучей мыши, но было исковеркано дырами, пробитыми лазерными пушками, и застывшими ручейками оплавленного металла. В стенке черной бесформенной кабины зияла огромная дыра с рваными краями.

Дерк нашел свое ружье рядом с обломками. Недалеко от него он увидел кости: два скелета, сплетенных в смертельном объятии. Они были скользкими на вид, бурыми от крови и оставшихся кое-где кусков мяса. Один из них принадлежал человеку, руки и ноги которого были переломаны во многих местах, некоторые ребра отсутствовали, но Дерк узнал трехпалую металлическую лапу. Вместе с ним погибло и то существо, которое выволокло тело из дымившейся машины, – какое-то животное, питающееся падалью. Его большие кривые кости с темными прожилками казались резиновыми. Баньши застал его за едой. Поэтому он и оказался поблизости.

Кожаная куртка на меху, которую они с Гарсом сбросили, пропала. Дерк дотащился до холодного корпуса машины и забрался в ее темную утробу. Он порезался об острый металлический край, но едва заметил это. Одним порезом больше, одним меньше – какая разница? Он сел на пол и стал ждать, надеясь, что спрятался от ветра, от охотников и от баньши. Его взгляд скользнул по ранам и равнодушно отметил, что большая часть из них покрылась засохшей коркой. Лишь кое-где сочилась кровь. Но раны были забиты грязью, и он подумал о том, что надо бы принять какие-нибудь меры против инфекции. Однако эта мысль мелькнула и тут же исчезла. Он крепче стиснул в руках ружье, желая, чтобы охотники появились скорее.

Что могло их задержать? Может быть, они боялись потревожить баньши? Вполне возможно. Он лег на остывшую золу, подложив руку под голову, и попытался ни о чем не думать, ничего не чувствовать. Ноги его были сплошным источником боли. Он неуклюже поднял их, чтобы они ничего не касались. Стало легче, но не хватило сил держать их в таком положении долго. Боль пульсировала в руке, в том месте, где его укусила собака. Он жаждал успокоить боль, остановить мучительное кружение головы. Но потом он понял, что только боль может удержать его в сознательном состоянии. И если он уснет сейчас, то вряд ли когда-нибудь проснется.

Над лесом висел Толстый Черт. Его кроваво-красный диск прятался за сине-черными ветвями деревьев. Рядом с ним ярко сияло желтое солнце, маленькая искорка на небосводе. Дерк подмигнул им. Они были его старыми знакомыми.

Лай брейтских собак вернул его к действительности. В десяти метрах от него из леса выбежали охотники. Они появились не так близко, как он ожидал. Конечно, думал он, им пришлось обойти заросли душителей, вместо того чтобы продираться сквозь них. В своей сине-черной одежде Пир Брейт был почти незаметен на фоне дерева, у которого он стоял, но Дерк видел его движения, его дубинку, которую он держал в одной руке, и блестящую длинную пику в другой. Его тейн опережал его на несколько шагов, держа двух псов на коротких цепях. Собаки бешено лаяли и тянули его вперед почти бегом. Третья собака свободно бежала рядом с ним и, вырвавшись из кустов на поляну, огромными прыжками бросилась в сторону разбитого аэромобиля.

Дерк лежал на животе в золе среди разбитых приборов машины, и вдруг вся эта картина показалась ему страшно смешной. Пир поднял над головой серебристое копье и побежал. Он не сомневался, что наконец настигнет свою добычу. Но у него не было лазера, а Дерк держал в руках ружье. Он хихикнул и, стараясь пересилить головокружение, старательно прицелился.

В тот момент, когда он нажал курок, воспоминание озарило его так же неожиданно и так же ярко, как пучок света, вырвавшийся из дула ружья. Перед его мысленным взором всплыло строгое лицо Джанасека, который совсем недавно говорил ему, пожимая плечами: «Твоя жизнь будет зависеть от того, как быстро ты умеешь бегать и как метко ты умеешь стрелять». А Дерк добавил: «И смогу ли я убить». Тогда убийство представлялось ему очень страшным, намного более трудным, чем простой бег.

Он снова хихикнул. Бежать оказалось очень трудно, а чтобы убить, достаточно одного маленького движения. Это совсем легко.

Яркий, жгучий лазерный луч, на секунду повиснув в воздухе, вонзился в широкий живот Пира, бежавшего к обломкам. Брейт споткнулся и упал на колени, затем рухнул лицом вниз с нелепо открытым ртом и исчез из поля зрения Дерка. Выпавшее из его рук копье вонзилось в землю и торчало, раскачиваясь вперед и назад под порывами ветра.

Черноволосый компаньон Пира выпустил из рук цепи и замер. Дерк слегка переместил дуло ружья и снова выстрелил, но ничего не случилось: лазер еще не перезарядился. Дерк вспомнил, что эта пятнадцатисекундная перезарядка превращает охоту в спорт, то есть дичь получает шанс спастись бегством, если охотник промахнулся. Он опять хихикнул.