— Колин как раз молодец, — сказала я, и мы обе уставились на Майка.

— Кыш отсюда! — сказал он мне. — Через три секунды включение.

Я потащилась обратно в операторскую. Ленни вручил мне кружку кофе.

— Может, тебе чего покрепче? — спросил он.

— Они только разогреваются, — сказала я с мрачной уверенностью.

К счастью, дальше шли серьезные новости, и тут Майк развернулся. Оператор не сводил с него камеры. Сверкающие глаза. Модуляции низкого властного голоса. Все, кто был в студии, внимали ему, не в силах оторваться.

— … по всей видимости, он работает в одиночку, — вещал Майк в камеру, — пробираясь в дома через незапертые окна и двери.

По команде Мерва на экранах у зрителей появился фоторобот. Даже на картинке парень выглядел жутко. Под конец рассказа Майка внизу экрана появилась подпись «Подозревается в многократных изнасилованиях».

— Полиция Милуоки обращается ко всем, кто узнал этого человека, с просьбой немедленно сообщить всю известную информацию.

Я торжествующе улыбнулась Ленни. Вот. Отлично сработано.

— Переходим к другим новостям, — продолжил Майк через мгновение. — На этой неделе экс-президент Джимми Картер продолжил в Пекине свою кампанию по защите прав человека.

Мерв показал фотографию Картера.

— Он встречается с участниками акций политического протеста и призывает к возобновлению диалога между…

Я глянула на монитор. На экране все еще красовалась подпись «Подозревается в многократных изнасилованиях».

Ой!

— Ленни! — зашипела я.

Ленни, позабыв обо всем, слушал Майка.

— Мерв! — шикнула я чуть громче.

То же самое.

Я бросилась к пульту и удалила подпись.

— Парни, да вы что! — я плюхнулась на ближайший стул. Вы представляете, какой шквал звонков нас ждет, а? Небось, и Джерри позвонит!

Ленни встал, посмотрел на меня и покачал головой.

— Так, я пошел за бурбоном.

У меня не было сил отвечать.

— Бекки…

— По крайней мере… — едва пролепетала я, — по крайней мере, хуже уже просто быть не может, да?

В студии Колин лучезарно улыбалась в камеру. Майк же демонстрировал зрителям свое фирменное сверхсерьезное выражение лица. Они смотрелись, как театральные маски: комедия и трагедия.

Я зарылась лицом в ладони.

Ленни принес мне кофе с бурбоном. К кружке я не притронулась. Эфир продолжался.

— Смотрите завтра в программе «Доброе утро», — искусственно бодрым тоном объявила Колин. — Вы даже представить себе не могли, что еще можно сделать с обыкновенной картошкой. Да и я не знала. Похоже, будет интересно.

— А также, — пророкотал Майк, — мы побеседуем с сотрудниками гуманитарных миссий, по словам которых международное сообщество намерено свернуть их деятельность по защите жертв природных катаклизмов.

Я подняла голову и в оцепенении уставилась на картинку из студии.

— Их тщетные вопли о помощи, — продолжил он, — так и не достигли ничьих ушей.

Колин на секунду опешила, но тут же взяла себя в руки и постаралась разрядить атмосферу:

— …А потом вы узнаете, что может рассказать о вас ваша зубная щетка.

Я обернулась к Ленни с искаженным от злости лицом:

— Я не ослышалась, он правда сейчас говорил такие слова: «свернуть деятельность», «катаклизмы»?

— Угу. И еще «тщетные вопли», — кивнул он.

Мне не хватало воздуха. Я схватила принесенную Ленни кружку и залпом выпила кофе с виски.

— Такое чувство, будто из меня дух вышибли!

— Может, это еще было бы не самое худшее, — сказал Ленни, продолжая созерцать этот кошмар.

Настал черед последней реплики Колин. Она уже улыбалась с большим трудом.

— Это все на сегодня. Позволь еще раз поприветствовать тебя в составе коллектива «Доброго утра», Майк. И спасибо за…

— Спасибо всем, — перебил Майк. — До свиданья.

Я затаила дыхание. Слава богу, эфир подошел к концу.

Колин поджала губы:

— До свиданья.

Майк кивнул в камеру:

— До свиданья.

Колин свирепо на него зыркнула.

— До свиданья.

— Сколько раз они уже попрощались? — спросила я у Ленни.