Он пожал плечами.

— Тогда пойдем на бранч. Ну же. Тебе необходимо куда-нибудь выйти отсюда.

Он схватил меня за руку и вывел назад, в коридор. Но и там на нас продолжали пялиться.

— Адам… — предостерегающе произнесла я.

Он оглянулся, посмотрел на меня и подмигнул.

— Здесь всем все известно, Бекки. Это отдел новостей. И ты всегда под прицелом скрытой камеры.

Мы благополучно выбрались из здания, хотя мои щеки пылали, когда мы пересекали первый этаж, чтобы выйти на площадь.

— Я думаю, это был знак дружбы, оценка заслуг, — сказал Адам. — Некоторые посылают цветы, а ты вопишь в объектив огромных камер.

От перенесенного потрясения я была не в силах ответить.

— Это ведь ты про меняговорила?

Я вынула свою руку из его руки и потерла виски:

— Я никогда больше не смогу туда вернуться.

— Ерунда, — ответил Адам, направляя меня на боковую улочку в сторону закусочной. — Все на твоей стороне. Майк тебя не стоит. И ты это знаешь. Мы все это знаем. Он мерзкий и неблагодарный тип.

— Ну, тут уж мне больше нечего возразить.

Он улыбнулся:

— Рад слышать, что теперь мы сходимся в вопросе степени его угрозы для окружающих.

Я неуверенно хихикнула.

— Это сводит тебя с ума, — сказал Адам. Мы на мгновение остановились, и он повернулся ко мне. — Он сводит тебя с ума. И все это того не стоит.

Я смотрела на него, приоткрыв рот, Не стоит того? Новости? Работа моей мечты? Ну, или то, что от нее осталось…

— Бекки, я знаю, ты считаешь, что у тебя замечательная работа, но это всего лишь работа. Есть и другие программы, где ты могла бы работать…

Ему легко говорить, с его связями и образованием, к тому же не он развалил передачу, которая шла почти полвека. Конечно, Адам Беннет, из семьи Беннетов, работавших в «Ньюсуике», легко найдет себе работу в другой передаче. Но Бекки Фуллер из никому не интересной семьи Фуллеров из крошечного городка Вихуокена в Нью-Джерси — вряд ли.

— Я поняла, — сухо произнесла я. — Моя жизнь кажется тебе смешной и нелепой. И моя передача, и я сама…

— Ничего подобного! Я такого не говорил…

— Вы там, наверху, готовите исследовательский материал о Зимбабве, Заире и, черт, что там еще на «3»?

— Замбия? — предложил Адам.

— Замбия! — Я уже перешла на крик. — Господи, вы, все, кто выпускает серьезные новости, смотрите на нас свысока! Вы с Майком…

— Эй! — перебил меня Адам. — Не надо валить меня в одну кучу с…

— Почему так, а? — продолжала я. — Потому что наша аудитория — женщины?

— Постой, — сказал Адам. — Я как раз не из тех, кто смотрит на вас свысока, ты же знаешь. У вас есть своя аудитория. У нас тоже. То же касается ночных новостей. Если бы все передачи были одинаковые, зачем бы их было столько?

Я закусила губу. Послушать бы мне эти его чертовски здравые рассуждения,когда я истерила перед камерой.

— Да, Майк считает, что это все ерунда. Майк, которого, хочу напомнить, ты в буквальном смысле выследила и вынудила работать в твоей передаче. А ты думала, он будет готов умереть от счастья, когда его заставят вернуться в эфир, чтобы вещать о том, что домашний хомячок может стать источником сальмонеллы?

Вау, Адам! От комплимента до оскорбления всего три коротких фразы. Впечатляет. Хорошо, что он перед этим меня подготовил, чтобы смягчить удар, иначе я бы этого не пережила, учитывая события сегодняшнего дня.

— Сальмонелла, — медленно произнесла я, — очень серьезная проблема для здоровья. Каждый год этот диагноз подтверждается в более сорока тысячах случаев. Мне жаль, если вы с Майком думаете, что все это чушь, которая отнимает ваше драгоценное время.

Адам вздохнул.

— Бекки, ну перестань. Тебе надо смотреть немного дальше вперед. Вот увидишь, пройдет немного времени…

Немного времени? Это было уже слишком.

— У меня нет времени! — ответила я, быстро моргая, чтобы проморгнуть предательски навернувшуюся слезу. — Эта работа — мой единственный шанс.

И я уже его упустила. Уже упустила.Но пока никто, кроме меня, об этом не знал.

— Это неправда! — настаивал Адам.