— Если так, — сказал Корнуолл, — то меч попал не в те руки. Я не достоин носить его, я не боец.

— Ночью в конюшне ты доказал обратное, — возразил Хэл.

— Что такое? — удивился епископ. — Какая-такая конюшня? Вы с кем-то дрались?

— Да, у нас вышла небольшая стычка, — ответил Корнуолл. — Мы не стали рассказывать вам о ней, ваша светлость, поскольку, думается, все считали, что так будет лучше. Мы по-крупному повздорили с человеком по имени Лоуренс Бекетт. Вы слышали о нем?

— Как же, как же, — угрюмо усмехнулся епископ. — Да, более опасного врага, чем Бекетт, вы выбрать не могли, даже если бы очень постарались. Я никогда с ним не встречался, но слухами, как говорится, земля полнится. Он — чудовище в человеческом облике. Что ж, если вы с ним не поладили, пожалуй, вам и впрямь стоит попытать счастья в Пустынном Краю.

— Однако он тоже направляется туда, — заметил Джиб.

— Вот как? — Епископ подался вперед. — Почему же вы не сказали мне этого раньше?

— Отчасти потому, — ответил Корнуолл, — что Бекетт принадлежит к Инквизиции.

— И вы решили, что он пользуется доверием и поддержкой всех служителей Святой матери Церкви?

— Наверно, — пробормотал Корнуолл.

— Церковь многолика, — произнес епископ, — в ней находят приют самые разные люди, просветленные, как недавно опочивший отшельник, и, к сожалению, отъявленные мерзавцы. Она слишком велика, и ей уже не под силу изгонять тех, кто ее порочит; она их не замечает. Среди ее служителей достаточно таких, без кого она вполне могла бы обойтись, и Бекетт — первый из них. Он прикрывает плащом инквизитора свои собственные неблаговидные делишки, применяет его для целей скорее политических, нежели духовных. Вы говорите, он направляется в Пустынный Край?

— Нам так кажется, — отозвался Хэл.

— Мы долго жили в мире, — сказал епископ. — Много лет назад гарнизон, стоявший в башне, покинул ее, ибо необходимость в войсках отпала. Десятилетия ничто не нарушало покой, а теперь… Я опасаюсь худшего. Хватит одной искорки, чтобы в Пограничье вспыхнула война, и, вполне возможно, Бекетт окажется той самой искрой. Послушайте меня: сейчас, когда Бекетт бесчинствует где-то по соседству, не время идти в Пустынный Край.

— И все же мы пойдем, — заявил Джиб.

— Тогда ступайте, — сказал епископ. — Похоже, ко мне пожаловала компания помешанных, переубеждать которых — лишь расстраивать себя. Будь я помоложе, я бы присоединился к вам, чтобы среди вас был хоть кто-то здравомыслящий. Но мои возраст и сан не позволяют мне сделать это. Однако я не останусь в стороне. Не годится идти к смерти пешком. Я дам вам лошадей и все остальное, что только понадобится.

Плакси и Оливер не скрывали своего возмущения. С ними обошлись крайне несправедливо, они очутились в весьма невыгодном положении, их унизили: посадили вдвоем на одну лошадь.

— Взгляните на меня, — сказал Хэл. — Я же не злюсь из-за того, что со мной Енот.

— Он твой любимчик, — проворчал Оливер.

— Нет, — возразил Хэл, — он мой друг. Мы с ним на пару владеем нашим деревом. Мы делим все, что у нас есть.

— Ты взял его к себе, когда мы перебирались через реку, — проговорил Плакси, — чтобы он не промок. Так что он едет с тобой не всю дорогу. По-моему, он вообще не в восторге от езды.

— Лошадь, — стоял на своем Хэл, — такая же моя, как и его.

— Не думаю, что она разделяет твое мнение, — заметил Джиб. — Она выглядит норовистой. Видно, ей еще не приходилось возить на себе енота.

Они пересекли реку вброд, под сенью башни, которая этот брод когда-то охраняла. С другого берега башня и стена, что ее окружала, утратили свою внушительность; они выглядели дряхлыми развалинами, эхом тех времен, когда здесь возвышался оборонительный заслон на пути из Пустынного Края. Стена поросла деревьями, а массивные камни башни едва виднелись из-под многочисленных плетей дикого винограда. Со стены путникам махали крошечные фигурки, лиц которых на таком расстоянии было уже не различить.

— Может, передумаете? — спросил Корнуолл у Мэри. — Зачем вам рисковать? Нас впереди наверняка поджидает немало опасностей.

— И что я буду делать, если вернусь? — отозвалась девушка, тряхнув головой. — Снова наймусь в служанки? Нет уж, с меня хватит!

Корнуолл поворотил коня и направил его по тропинке, бежавшей по склону невысокого холма, что начинался от самой кромки воды. Характер местности заметно изменился. К югу от реки тянулся лес, а по краям его уходили вдаль рассеченные оврагами гряды холмов. Здесь, на северном берегу, холмы были положе, а лес — реже. Деревья росли отдельными рощицами, между которыми проглядывали лужайки. Бросив взгляд на восток, Корнуолл увидел, что некоторые из холмов начисто лишены какой бы то ни было растительности. «Жаль, — сказал он себе, — что у нас нет карты, пускай даже грубой, изобилующей ошибками, но такой, которая помогла бы хоть немного сориентироваться».