Она проводила взглядом внучку, которая, не смея ослушаться больную, нерешительно пошла к двери и уже вдогонку ей, чуть громче, упрямо повторила:

— Поезжай.

Глава 8

Когда Ляна приехала на место стоянки, она не узнала его. Табора не было, и лишь посередине поляны, в кругу измятой и вытоптанной травы, одиноко стояла единственная кибитка.

— Ляна!

Высокий седовласый мужчина шагнул ей навстречу. Девушка с трудом узнала его, так постарело и осунулось родное лицо.

— Отец!

Она прижалась к его груди и заплакала, как в маленькая, взахлеб, с подвываниями. Отец гладил ее по длинным блестящим волосам, и успокаивая, как в детстве, приговаривал:

— Ну что ты, девочка, что ты…

Всхлипывая и запинаясь, она рассказала отцу все, что случилось с ней и Мариулой. Выслушав рассказ дочери, цыган надолго задумался, поглаживая по плечу вздрагивающую от рыданий Ляну. Наконец он принял решение.

— Ну что ж, дочка. Придется табору некоторое время обойтись без меня. Не могу же я бросить вас здесь? В конце концов, вы больше нуждаетесь во мне, чем моя семья. Я для вас единственный родной человек. У Мариулы и у тебя больше никого не осталось на этом свете, так кто же еще о вас позаботится? А табор мы догоним, когда Мариула выздоровеет.

«Странно, отец всегда говорил, что табор — это единая большая семья, а теперь утверждает совсем другое. Как же никого не осталось? А братья, а сестры? Он, видно, хочет убедить и меня, и себя, что ему необходимо остаться здесь. Он боится оставить меня одну с больной бабушкой.»

Мысли Ляны вновь вернулись к старухе, беспомощно лежащей там, на больничной койке, и она спросила:

— Отец, а сколько лет нашей Мариуле?

— Не знаю, — ответил удивленный ее вопросом цыган. — Она по-моему и сама точно не знает. Лет пять назад я спрашивал ее, и она ответила: девяносто, а когда год назад снова спросил, то получил тот же ответ. Думаю ей гораздо больше, чем она говорит.

Девушка расстроилась.

— Да, возраст бабушки дает мало надежд на выздоровление, — со слезами в голосе произнесла она. — Я раньше и не задумывалась над тем, что бабуля такая старая. На здоровье она не жаловалась. Всегда была веселой, подвижкой.

Отец уныло кивнул головой не столько печальным словам дочки, сколько своим грустным мыслям и замолчал.

— Я ведь, Ляна, поздний ребенок и никогда не видел Мариулу молодой, — через минуту вновь заговорил он о своей матери. — Да и рассказывает она порой о таком, что впору подумать: не была ли она лично знакома с графом Дракулой?

— Вот как? — удивилась девушка. — А я никогда не расспрашивала бабушку о ее жизни, мне казалось, что у меня впереди еще целая вечность. А теперь вот…

Она вновь расплакалась. Отец обреченно смотрел на страдания дочери и молчал. Когда слезы иссякли, Ляна вновь спросила глубоко задумавшегося отца:

— Бабушка так долго живет, а у нее — единственные родные люди мы с тобой, да еще мои братья и сестры. Цыганские семьи многодетны. Неужели у нее не было больше детей?

— Да, это так, — немногословно подтвердил отец, — но это отдельная история.

Он снова задумался, погрузившись в воспоминания.

— Ты у меня уже совсем взрослая. Пора тебе рассказать о судьбе Мариулы и о моей жизни. В нашем роду, доченька, все женщины были красавицами, и бабка твоя тоже отличалась редкостной красотой. Кто знает, сколько мужских сердец страдало из-за нее, а она ни на кого и смотреть не хотела. С юности вбила себе в голову, что тот, кого она изберет, погибнет страшно и безвременно. Убеждена была, что рок над ней висит. Много раз мать говорила мне, что очень уж похожа ты на нее. Упаси тебя, дочка, бог от такой напасти.

Цыган ласково взглянул на Ляну.

— Ну-у! Я не поэтому замуж идти не хочу! — воскликнула девушка.

— Только любовь — это такая штука, что рано или поздно все равно настигает человека, — кивнув головой, продолжил цыган. — Влюблялась она в юности много раз, но все происходило так, как и было предсказано. Гибли ее женихи один за другим. Стали ее побаиваться все молодые люди, сторониться. Кому же охота раньше времени умирать? Однако много раз выходила замуж Мариула, а жила все равно одна. Но настало время, когда полюбила Мариула так, как никогда никого не любила. Полюбила твоего деда, когда была уже совсем не молода. Он был тоже вдовец и давно любил Мариулу. Еще молодым хотел на ней жениться, да родители тогда не позволили. А теперь, после смерти жены, настроен он был решительно. Рассказала она ему честно о пророчестве, которое должно свершиться. Ты ведь знаешь, она верит во всю эту чепуху…

— Это совсем не чепуха, отец, — строго прервала цыгана Ляна.

Он посмотрел на дочь долгим, внимательным взглядом, но возражать не стал.

— Рассказала она твоему деду, — продолжил цыган, — о том, что его ждет, женись он на ней. Но не смогло это остановить влюбленного цыгана. «Нет жизни без тебя, Мариула, — сказал он ей, — так пусть же хоть смерть будет сладкой. Пусть у нас будут дети, а я… Что говорить обо мне? Я не беден и денег, что оставлю тебе, свершись предначертанное, хватит, чтобы воспитать и поставить на ноги детей.»