Шрифт:
– Художница из «Арт нуво» и актриса были с вами на встрече? – удивился Шибаев.
– А ты что, знал, что их убили?
– Об этом весь город гудит. Они из твоей компании?
– Ну да! В новостях передавали, что трагически погибла Зинаида Ермакова. Я еще подумала, может, в автомобильной катастрофе, а ее, оказывается, убили! И Леночку Рубан убили! Двоих из тех, кто был на встрече, представляешь?
– О чем еще он спрашивал?
– Поддерживали ли мы отношения до встречи, что произошло в ресторане, может, ссора или размолвка. Что за люди мои однокашники. Очень извинялся, что беспокоит в такое тяжелое для меня время.
– А сколько вас всего было на встрече?
– Нас всех? Или только женщин?
– Женщин!
– Четверо. Еще была одна… функционерша из мэрии. Кошмарная баба! Лучше бы убили ее! Леночка была такая лапочка, рисовала всяких зверушек для детских книжек. Я до сих пор не могу прийти в себя! Толю убили, теперь этих двоих… А актриса напилась, стала приставать к Витале Щанскому! У них когда-то был роман, я прекрасно помню, он приводил ее к нам в студию. Она еще пела под гитару, все прямо балдели. А голос визгливый… под Мирей Матье.
– О чем он еще спрашивал?
– Он спросил, не знаю ли я женщину… такое имя необычное! Сейчас! Роксана! Ну да, Роксана. Фамилию не помню. Не знаю ли я эту Роксану, она вроде квартирный брокер. Я сказала, что первый раз слышу, – Ирина смотрела на Шибаева полными слез глазами. – Повернись, Сашенька, я до сих пор опомниться не могу! Что же это творится такое? Актриса – ладно, у нее бурная жизнь, у них там в театре все без ножа готовы зарезать друг друга, все на эмоциях, а Леночку кому понадобилось убивать? За что?
– А за что можно убить? – спросил Шибаев.
– Не знаю… – она отвела взгляд. – За многое. – Она взглянула на него в упор: – Если ты обо мне, то я не убивала Толю! Если ты мне не веришь, то… я не понимаю, что я здесь делаю! – Она вдруг отчаянно разрыдалась.
– Извини, Ирочка! Извини, родная! – Шибаев гладил ее по голове. – Я дурак, я вовсе не считаю, что это ты. Перестань, слышишь?
– Господи! – взмолилась она страстно. – Пусть эта нелепая история скорей закончится! Пожалуйста, прошу тебя, господи! Пусть они наконец найдут этого проклятого убийцу!
– Найдут! Успокойся, моя хорошая. Все образуется. Успокойся…
– Как я устала! Если бы ты только знал, как я устала! Петя Воробьев звонит, выспрашивает, что да как… Гиена! Без него тут не обошлось! Это такая сволочь!
– Успокойся, – повторял Шибаев, гладя ее по голове. – Все когда-нибудь кончается.
– И мы сразу уедем, да? – Она смотрела на него заплаканными глазами. – В Испанию… Да?
– Да.
– И я буду рисовать… на берегу моря. А ты будешь лежать на песке и смотреть на меня! Да?
– Да.
– И я напишу твой портрет?
– На кресте?
– Нет! На канате! Я же обещала. С красным зонтиком!
– Обязательно. В красной юбочке.
– Ага! – Она рассмеялась. – И мы повесим эту картину в зале! Да?
– Да.
Ему вдруг пришло в голову, что Григорьев был там со своей женщиной. Совсем недавно. Если бы они развелись, Григорьев и Ирина, испанский дом остался бы, несомненно, за ним…
– Я люблю тебя, Сашенька! – повторяла Ирина. – Я так люблю тебя! Мы никогда не расстанемся.
Потом она вдруг спросила:
– Зачем тебе понадобилась Геля? Что ты хотел у нее узнать?
– Ты знала, что она была любовницей твоего мужа? – спросил он, почти не удивившись. Похоже, начал привыкать к прыжкам ее мысли.
– Конечно, знала.
– Откуда?
– Просмотрела номера в его мобильнике. Да и по ней было видно.
– И как же ты можешь с ней дружить после этого?
– Ей все равно ничего не светило, – беззаботно сказала Ирина. – Геля – дешевка. Мне было просто смешно наблюдать, она так старалась. У Толи было много женщин… Она решила, что он на ней женится! Дуреха. Мы с ней теперь вроде как товарищи по несчастью.
Озадаченный Шибаев подумал, что никогда не понимал женщин. Ни Веру, ни Ингу, ни Ирину. Разве он смог бы дружить с любовником собственной жены? Пить с ним водку, выслушивать анекдоты и треп о бабах и знать при этом, что он спит с его женой? Не смог бы. Они действительно устроены иначе…
В одиннадцать Ирина засобиралась домой – рано утром придет Геля, будет проявлять заботу. Ей, Ирине, стоило больших трудов убедить ее прийти завтра, а не сегодня. Принесет свежий хлеб и кефир. Сварит кофе. Будет смотреть взглядом больной коровы и говорить шепотом. В ее тоне слышалась насмешка, которая покоробила Шибаева. Геля ему, пожалуй, понравилась. Маленькая, не очень умная хищница. Вроде куницы или норки. Очень хорошенькая.