– Да, пан Анджей.

Откуда он узнал, что мне захочется попасть в Москву поскорее? Впрочем, века жизни бок о бок с вампирами развивают в слугах крови еще и не те способности.

– Хорошо. Тогда перед отъездом позвони Селивану. Ты же освоил это чудо техники? – Я похлопал по карману, где лежал мобильный телефон.

– Будет исполнено, пан Анджей. Что спросить?

– Ничего не спрашивай. Скажи, когда вернется Амвросий, я буду ждать встречи с ним. В любое время.

– Вы позволите дать номер вашего телефона?

– Что? Нет-нет… Пускай через тебя связываются. Я еще наделаю чего-нибудь…

– Это очень просто, пан Анджей. Позвольте я покажу.

– И не думай даже! – наотрез отказался я.

Збышек отправился собирать чемоданы. То есть я так решил, но не исключено, что он упаковал весь багаж еще до начала нашего разговора.

Москва встретила нас обильными снегопадами. Пассажиры «Боинга» даже спорили – не окажутся ли закрытыми аэропорты? Но снегоуборочная техника постаралась на славу. Расчистили не только взлетно-посадочные полосы, но и дорогу до Ленинградского шоссе включительно. Кстати, странно, городу вернули старое имя, Санкт-Петербург, а шоссе и вокзалы так и остались имени вождя мирового пролетариата. Когда-то, едва ли не сразу после октябрьского переворота, мне пришлось эмигрировать из России как раз из-за пристального внимания ЧК к кровным братьям и оборотням. Да разве мне одному? Оставались на территории Советской Республики только истинные мастера маскировки, наподобие Амвросия, и кое-кто, как поговаривали, согласившиеся сотрудничать с властями. Сейчас о них в высшем вампирском обществе предпочитали не вспоминать, исключив эту тему из числа приличных.

Збышек долго и придирчиво выбирал таксиста, избегая «лиц кавказской национальности», пока, наконец, не нашел водителя с исконно славянской внешностью. Я даже хотел посоветовать слуге поинтересоваться наличием у перевозчика ученой степени и звания. Но таксист опередил меня, запросив до «Метрополя» как минимум профессорский гонорар – триста долларов. Я дал ему столько же, но в евро. Возможно, именно благодаря моей щедрости таксист всю дорогу молчал, лишь изредка бросая уважительные взгляды.

Первую ночь, не желая повторять ошибки предыдущего посещения Третьего Рима, я посвятил аудиенции у Прозоровского. Князь глядел хмуро, говорил мало, вместо мундира Преображенского полка нарядился в атласный шлафрок. Рядом с ним неотлучно находились два птенца, прошедшие, как ходили слухи, обучение у китайских мастеров боевых единоборств в Шао-Лине. Хотя буддистские монахи не слишком-то жаловали вампиров, а кровному брату трудно находиться в любом религиозном сооружении, пускай даже и чуждой его национальности конфессии, компромиссные пути для сотрудничества находились. Все решала давняя дружба Никиты Григорьевича с князем Харбина. Шао-линьское умение, помноженное на силу и скорость «немертвого», давало жуткую смесь. Телохранителей Прозоровского побаивались даже таллинские головорезы Григория Лукьяновича.

Увиденного мною оказалось достаточно, чтобы понять – Князь Москвы напуган. Что-то недоброе творится в Первопрестольной. Связано ли это с появлениями фейри или интригами среди местных кровных братьев, я не знал, а Князь Никита пояснить не соизволил, ограничившись очень короткой и сухой беседой. Среди его свиты тоже витало какое-то непонятное напряжение, грозящее выплеснуться, самое малое, скандалом, а худшем случае – междоусобицей.

Памятуя об этом, я подавил желание прогуляться по ночному Китай-городу и остаток ночи просидел в номере. Збышек, удивленный и даже слегка озабоченный моим смирным поведением, стучал по клавиатуре ноутбука, подключившись к гостиничной сети.

– Я так и знал! – вдруг хлопнул он себя по лбу. – В Москве начинается эпидемия!

– Чума, оспа, холера? – лениво поинтересовался я. Одно из преимуществ кровных братьев – полная невосприимчивость к болезням – делает нас циничными, когда речь заходит о людских недугах.

– Собачий грипп.

– Какой-какой?!

– Собачий, пан Анджей. В прошлом году был свиной. Пару лет тому назад – птичий. А сейчас болезнь назвали собачьим гриппом. Здесь, на форумах, пишут, что его разносят бродячие псы.

– Бродячие псы разносят бешенство. Это всем известно.

– Это было известно до этой зимы. Сразу после Рождества в московские больницы стали поступать люди с жалобами, похожими на испанку. Жар, ломота в костях, головная боль. Такие болезни обычны для этого времени года. Их пробовали лечить обычными методами – благо фармакологических компаний сейчас тьма-тьмущая. Но страждущим делалось только хуже. Через два-три дня наступала смерть. Необратимые изменения головного мозга врачи связывали со слишком большим жаром.

– Что за изменения? – Я насторожился, памятуя о рассказе полковника Спицына.

– Полное разжижение. Вместо мозгов – серая слизь, смешанная с кровью.

– Слава Великой Тьме… А при чем тут собаки?

– Да вовсе ни при чем, как по моему мнению. Бродячих псов в городе всегда хватало. Ну а сейчас кое-кто заметил, что участились случаи нападения собак на прохожих. Большие косматые псы…

– Да?

– Свидетельства очевидцев, пан Анджей.

– Тебе ничего не напоминает?