Выйдя из зловонного мрака старого здания, Публий Аврелий решительно направился по оживленному переулку, но прежде обернулся и дружеским жестом ответил на приветствие тех троих, что махали ему из окна на пятом этаже.

Он потерял уже немало времени и решил позволить себе одно из тех простых удовольствий, о которых богачи, замкнувшиеся в своих роскошных домах, нередко старались позабыть. Мясо, завернутое в ароматную лепешку, стакан какого-нибудь горячего спиртного напитка, ласковый взгляд бесстыжей служанки в таверне…

В Риме остерий, конечно, хватало. На Общественном спуске на каждом шагу встречались таверны, маленькие и побольше. С самого рассвета, а иногда и раньше, жители города, похожего на щупальца, — миллион и даже больше человек, скопившиеся на нескольких квадратных милях земли, сидящие, словно виноградные косточки, в гигантских и опасных многоквартирных доходных домах, — расходились по своим жилищам и неизменно заглядывали в таверну, желая погреться у очага и выпить виноградного сока, подслащенного суслом.

Утонченный сенатор хорошо знал, что сусло и кипяченое вино весьма опасны для здоровья, так же как смола, мел, поташ и другие пищевые добавки, которые использовались для подделки вин, и все же он не смог устоять перед искушением. Аврелий заказал за стойкой чашу этой бурды и ощутил, глубоко вдохнув, острый запах нищеты.

Тут в таверну вбежал какой-то человек средних лет в еврейской одежде, растерянный, с сумкой в руке, явно не местный. Он искал укрытия от толпы уличных мальчишек, которые с криками преследовали его, высмеивая странное одеяние.

— Ты, видимо, только что прибыл в город, — улыбнулся Аврелий и протянул чашу этому человеку, еще не успевшему отдышаться после бега. — Наберись терпения, скоро привыкнешь.

— Ну что ж, не такая уж плохая встреча, — проворчал еврей. — Я ищу дом друга, некоего Аквилы… Где-то в этих краях…

Два посетителя, желая подсказать вновь пришедшему, куда идти, горячо заспорили:

— Это там, справа!

— Нет! Это слева от перекрестка! — перебивали они друг друга, а бедняга растерялся оттого, что вызвал такой переполох.

— Не беспокойтесь. Спасибо за вино, друг, — сказал он, притворяясь, будто утолил жажду. — Отблагодарю тебя, как только найду работу.

— А что ты умеешь делать? — поинтересовался сенатор.

У него имелось так много разных доходных предприятий, что, может, нашлось бы местечко и для этого кроткого человека, нуждавшегося в работе.

— Рыбачу. Пойди вон туда и спроси Симона, — сказал человек и поспешил выйти.

Аврелий покачал головой. Нелегкая же у него жизнь, у этого еврея, если признается, что живет ловлей рыбы в Тибре, подумал он, провожая его взглядом.

А иудею было нелегко — он явно терялся в большом городе с его интенсивным уличным движением. Сделав несколько шагов и тщетно попытавшись увернуться от телеги, груженной овощами, он столкнулся с человеком, бежавшим ему навстречу с другой стороны улицы, и упал прямо в грязь.

И тотчас переулок огласился криками возмущенного зеленщика и воплями ребятишек, которым он направо и налево отвешивал оплеухи, потому что они норовили завладеть его товаром, рассыпавшимся по мостовой.

Посетители таверны поспешили на улицу, тоже желая принять участие в ссоре, а матери ребятишек, которым досталось от зеленщика, тут же явились на подмогу своим беззащитным отпрыскам.

Единственным, кто не участвовал в этой кутерьме, как с удивлением заметил Аврелий, оказался тот самый человек, которого нечаянно толкнул Симон и который должен был бы рассердиться больше всех. Однако он держался в стороне с поднятым капюшоном, стараясь не привлекать к себе внимания, а вскоре направился к перекрестку и быстро исчез.

И все же, когда он сворачивал за угол, капюшон соскользнул на плечи, и Аврелий узнал хорошо знакомое лицо.

Сенатор тут же выбежал из таверны и, перескочив через несчастного рыбака, упавшего в грязь, пустился следом за Ауфидием, ибо это был он.

Час спустя патриций вернулся домой, грязный и вспотевший, но весьма довольный тем, что выследил ланисту. Долго шагая за ним вверх по холму, он все время старался, чтобы тот не заметил его, и то и дело прятался за колоннами, когда Ауфидий оборачивался, проверяя, не идет ли кто сзади.

В какой-то момент Аврелию даже показалось, будто тот заметил его, но потом решил, что в таком случае ланиста ни за что не вошел бы в дом Сергия.

— Проснись! — крикнул Аврелий, входя в атрий.