За спиной раздалось тихое покашливание. Я резко повернулась и увидела толстую девушку в синем халате.

– Здрас-сти, – сказала она. – Сумка, смотрю, у вас красивая, я тоже такую хочу. Цвет прикольный, шоколадный, самый трендовый.

– Симпатичный ридикюльчик, – согласилась я, – мне и самой нравится.

– Кем вы Марине приходитесь? – проявила неуместное любопытство незнакомка.

– А вы кто? – вопросом на вопрос ответила я.

– Лера, санитарка, – представилась толстушка. – Вообще-то, я учусь на стоматолога, а на каникулах тут подрабатываю. Нехорошее место, темное, прямо кожей беду в нем ощущаю. Зарплату приличную дают, деньги вовремя выплачивают. Но все равно обманывают.

Я зачем-то ввязалась в беседу:

– Так не бывает, либо вам честно платят, либо нет.

– Рубли отсчитывают до копеечки, только работы столько, что уж и деньги не радуют, – пробормотала Лера. – Надо же, по сто раз на дню мой им полы… Обещали, что тут две санитарки будут, а пашу я одна. Вы Марине кто?

– Тетя, – соврала я, надеясь, что чрезмерно любознательная девица от меня отстанет.

Но санитарка не собиралась уходить. Наоборот, села рядом на скамейку и вдруг сказала:

– Если подарите мне свою сумочку, расскажу всю правду про Маринку.

Я моментально сделала стойку:

– А что вы знаете?

Лера показала пальцем на сумку.

– Сначала она, потом истина.

– Где гарантия, что ваше сообщение того стоит? – прищурилась я.

Толстуха закинула ногу на ногу.

– Дам намек. Ольга Сергеевна брешет. Она вообще офигенная врунья! Я знаю, почему Марина волос лишилась и куда они подевались. Вы, между прочим, можете на больницу в суд за махинацию подать.

– Слушаю вас внимательно, – оживилась я.

– Сумка! – коротко потребовала девица.

Я раскрыла свою торбочку и достала из нее полиэтиленовый пакет. Никак не могу отвыкнуть от идиотской привычки таскать его при себе на случай, если понадобится что-нибудь купить. И ведь знаю, что мое приобретение непременно упакуют, однако все равно не могу расстаться с кульком. Но сегодня он мне наконец-то понадобился.

Я аккуратно переместила в пакет кошелек, зеркальце, телефон, косметичку, расческу, горсть мятных конфет, ручку, гору фантиков, таблетки от головной боли, пачку бумажных носовых платков, три неизвестно как попавшие ко мне махрушки для волос, непонятно откуда взявшуюся пустую жестяную коробку с изображением очаровательной собачки на крышке и несколько смятых чеков. После чего поставила пустую сумочку на скамейку и велела:

– Начинайте. Если сведения действительно интересные, ридикюль ваш.

Лера покраснела, открыла рот и заговорила без остановки, пересыпая свою речь жалобами на невыносимо тяжелую службу.

Она нуждается в деньгах, поэтому на каникулах прикована к швабре. Платят за черновую работу хорошо, но требования очень высоки. Стоит студентке присесть, чтобы перевести дух, как кто-нибудь из медсестер орет:

– Где санитарка? Почему на полу капли?

Кроме Валерии на этаже, отведенном для больных, которые живут в клинике постоянно, есть еще одна уборщица, Инна. Но ей никто не делает замечаний, хотя нахалка нагло «забила» на работу. Инна является на смену не к шести утра, как положено, а когда врачи заканчивают обход, в районе одиннадцати. Лентяйка покрутится в коридорах часок и исчезает. Где она ходит, чем занимается, Лере неведомо, да и думать на эту тему некогда, приходится пахать за двоих. Инна иногда возникает в коридоре, делает вид, что в поте лица трудится, но на самом деле направляется в сестринскую, куда Лере вход заказан. Там наглая девчонка пьет чай со средним медицинским персоналом, лакомится тортами-конфетами, которые приносят родственники больных, и без малейших угрызений совести отбывает домой до официального завершения рабочего дня.

Валерия скривилась и задала мне вопрос:

– Знаете, почему эта хамка на особом положении?

– Теряюсь в догадках, – смиренно ответила я.

– Ольга Сергеевна, заведующая лежачим отделением, спит с Борисом Леонидовичем, – заявила студентка. – Главврач женат, но кому это мешает? Вроде они давно трахаются.

– Давайте вернемся к Марине, – я попыталась остановить юную сплетницу.

– Так я о них и рассказываю, – заморгала она. – Ольга Сергеевна в клинике царица, как скажет, так Бориска и сделает. Ее тут все боятся. Не понравишься змеюке – и вон с треском вылетишь. А Инна родная доченька подстилки начальника.

– А-а-а, – протянула я, – понятно.

– Ни фига вам не понятно! – фыркнула Валерия. – Инка скотина, больная на всю голову, игроманка. Все деньги в автоматах спускает.

Я молча слушала Леру, а та тараторила без остановки. Минут через пять мне стало до слез жаль Ольгу Сергеевну – не дай бог иметь ребенка с такой проблемой.

Инна со школьных лет спускала мамины деньги в игровых автоматах, которые раньше кучно стояли в павильонах у метро. Чего только не делала бедная мать, пытаясь избавить дочку от дурной привычки. Инну водили к психологу, гипнотизеру, ее наказывали, запирали дома, даже лупили, но ничего не помогало. Потом, к радости Ольги Сергеевны, эти так называемые казино уничтожили. Но недолго врач ликовала, дочурка нашла себе новую забаву – принялась ездить на бега и делать ставки на тотализаторе.

В конце концов доктор оформила дитятко к себе в отделение санитаркой и старается не спускать с чада глаз. Инна прикидывается послушной, нежно разговаривает с мамой, а сама только и ждет момента, чтобы поехать на Беговую улицу и кинуться к кассам ипподрома. Одно хорошо, дочь не ворует у матери вещи или деньги, зато свою зарплату спускает в день получки. Поэтому у нее никогда нет наличных средств, а в долг ей давно никто не дает. Люди знают – возвращать взятые ею тысячи придется Ольге Сергеевне. Если подойти к врачу и сказать, что Инна взяла у вас некую сумму, та немедленно вернет долг, не будет проверять, говорите ли вы правду, но кредиторам становится неудобно. Одной Инне все по барабану. Деньги она клянчит даже у Валерии.