Шрифт:
У филологов же в шестидесятые годы был такая примета орфографической культуры: грамотный человек — это тот, кто знает, что фамилия поэтессы Беллы Ахмадулиной пишется с одним «л», а фамилия лермонтоведа и артиста Ираклия Андроникова — с одним «н». Причем эти написания — чистейшая условность, случайность по сути. Среди однофамильцев поэтессы многие имеют два «л», а был генерал князь Андронников с двумя «н» — из того же грузинского рода Андроникашвили. Тем не менее литературная знаменитость имеет право отличаться во всем, включая написание имени и фамилии.
А что теперь? Лишнее «л» вписали недавно Ахмадулиной в оглавлении солидного журнала. Случайно? Конечно, как случайным бывает и жирное пятно на белой юбке, только ходить в ней уже неприлично. И Андроникову в Интернете второе «н» то и дело посмертно присваивают. Невежливо это.
Иногда мы не имеем права задним числом даже вставить мягкий знак в прославленную фамилию. Вот соратник Петра Великого — Александр Меншиков. Произносится эта фамилия так же, как современная «Меньшиков», а традиция требует различения. И церковь Архангела Гавриила, построенная на средства легендарного «Алексашки» на Чистых прудах, именуется «Меншиковой башней» опять же без мягкого знака.
А сколько в России Кузьминых! И только один из них — поэт, автор «Александрийских песен» — пишется «Кузмин». Очевидно, результат простой ошибки-описки, но человек, прочитавший хотя бы одно стихотворение Михаила Алексеевича, твердо знает, что его фамилия без мягкого знака пишется.
Правила правилами, а надежнее каждое слово знать в лицо. И даже к маленькой запятой относиться с почтением.
«Свой» на чужом месте
«Тарантино заставил Уму Турман поверить в свою сексуальность…» Услышав эту фразу из уст телеведущего, я чуть было не разочаровался в знаменитом режиссере. Мужчина, бравирующий своей сексуальностью, на мой взгляд, просто отвратителен. И что значит «заставил»? Неужели речь идет о домогательстве? Значит, не лишен оснований был сюжет безыскусной песни Владимира Крестовского, лидера группы «Уматурман»: «Она скажет: — А вообще, Володька, хреново! — И начнет рассказывать. — Вот, — скажет, — вчера, к примеру, приходил Тарантино. Нажрался, говорит, и стал приставать ко мне, здоровенная детина. Я тогда ему так строго сказала: — Квентин! Может, ты, конечно, говорит, и не заметил, но вообще-то я жду Володьку из России, а тебя, говорит, вообще заходить не просили…»
Однако уже через пару секунд Тарантино был в моих глазах полностью реабилитирован. Из дальнейшего рассказа стало ясно, что умелый режиссер заставил актрису поверить не в свою, а в ЕЕ собственную сексуальность. В частности, уговорил Уму Турман станцевать босиком в фильме «Криминальное чтиво», несмотря на то, что ступни у голливудской звезды отнюдь не миниатюрного размера.
Так в чем же дело?
Согрешил здесь автор текста телепередачи, употребивший вместо правильного притяжательного местоимения «ее» неприемлемое в данном случае местоимение «свой». Недоразумение быстро разрешилось, но представьте, что подобная фраза оказалась бы вынесенной в газетный заголовок. Тарантино мог бы вчинить иск за нанесенный ему моральный ущерб.
«Свой» — опасное, коварное слово. Притворяется «своим в доску», а само в любой момент может, как говорят в народе, кинуть подлянку. Вот я слышу по радио: «Министр обороны освободил командующего флотом от своей должности». Явный вздор! Не от своей должности министр освободил подчиненного, а от ЕГО должности! Неуместная двусмысленность, сбивающая с толку, отвлекающая внимание слушателей.
Частенько этот «свой», влезая куда не надо, приводит к досадному логическому абсурду. Причем в неловкое речевое положение попадают даже профессиональные филологи. Председатель ученого совета на заседании изрекает буквально следующее: «Я должен поздравить Екатерину Сергеевну с успешной защитой СВОЕЙ докторской диссертации». Конечно, следовало сказать: «ее диссертации». Наверное, долго длилась защита, и председатель очень устал…
Последний пример я взял из коллективного труда «Русский язык конца XX столетия», где М. Я. Гловинская дала научное объяснение этого массового речевого недуга. В современном русском языке наблюдается «тенденция к нарушению условия кореферентности и употреблению возвратного притяжательного „свой“ вместо личного». С тех пор, как я прочитал этот научный труд, слово «свой» использую с предельной осмотрительностью. Всякий раз включаю внутренний контроль и командую себе: «Соблюдай кореферентность!»
Читателей, однако, я не призываю заучивать столь сложные термины. Давайте лучше фразы с местоимением «свой» представим как картинки. На каждой такой картинке по два персонажа: Тарантино и Ума Турман, министр и командующий флотом, председатель и диссертантка. Так будем стараться, чтобы каждый получил именно свое, а не чужое. Свою сексуальность, свою должность, свою диссертацию. Для этого при необходимости заменяем «свой» на «его» или «ее».
Да, это требует некоторых умственных усилий. Иначе невозможно. Вы любите русский язык? Верю, что любите. Считаете его красивым? Я тоже. А любовь к красавице — дело не только приятное, но и ответственное. Все время надо быть начеку, нельзя плошать.
Если вы почувствуете «огнеопасность» местоимения «свой», то через некоторое время перестанете обжигаться — противопожарное устройство в речевом сознании начнет срабатывать автоматически. И вы уже не повергнете собеседника в недоумение нечеткой фразой типа: «Я попросил Иванова закончить свою статью». Вы скажете: «Я попросил Иванова закончить его статью». Или: «Я попросил Иванова, чтобы он закончил свою статью». И никто не подумает по ошибке, что Иванов — ваш «негр», что он пишет за вас статьи — так, как некогда доблестные советские журналисты сочиняли литературные произведения Л. И. Брежнева.