Потом и народу Господь говорил,

Когда те послы удалились:

«Зачем вы недавно, – Он их вопросил, -

В пустыню толпами стремились?

Тростник ли, колеблемый ветром, смотреть

Иль на того любоваться,

Кто ризы роскошные любит надеть

И негой утех наслаждаться?

В пустыне такой не живет никогда,

Он царского жаждет чертога.

Кого же смотреть вы ходили туда?

Пророка небеснаго Бога?

Да, верно, пророка, и больше того,

О нем ведь то сказано слово:

«Пошлю пред Тобой Я посла Моего,

Чтоб было Тебе все готово».

«И Я утверждаю, – при этом сказал

Народу небесный Учитель, -

Что больший пророк на земле не возстал,

Чем посланный Богом Креститель.

Да, Бог Иоанна величьем почтил,

Однако Сын царства Христова,

Хотя бы и мал он в собратиях был,

Крестителя выше святого».

И Бога прославил в то время народ,

И мытарей также собранье:

Креститься в струях иорданских все вод

Они приложили старанье.

А книжников и фарисеев собор

Презрели Господне веленье,

Надменно, как лживый, отвергнули вздор

Они Иоанна крещенье.

«Кому уподоблю Я этих людей?» -

Сказал Господь, к ним обратяся.

«Они все похожи на малых детей,

Что кличут, друг с другом браняся:

«Вы нам поплясать не хотели тогда,

Играли, как мы, на свирели,

И не дали плакать себе вы труда,

Как мы причитания пели.

Пришел к ним Креститель, не пьет и не ест,

«Он дружен, – сказали, – с бесами».

За ним вслед Я миру явился, и вот

Меня укоряют словами:

«Он любит обильно поесть и попить,

Бывает всегда с мытарями».

Но мудрость всегда будет миру светить,

Ея она чтится сынами.

Один фарисей теми днями

К столу Иисуса позвал.

Когда же с другими гостями

Он в доме его возлежал,

Узнала об этом жена та,

Что грешницей звали все тут.

Любовью к Христу вся объята,

Взяла она мира сосуд

И сзади у ног Его стала,

И, плача, струи своих слез

На ноги Христовы роняла,

Но прядями тотчас волос

Своей головы отирала.

Лобзала она их при том

И мастью своей умащала

Стопы в покаянье святом.

Хозяин, на это взирая,

В уме так подумал своем:

«Ведь грешница льнет к Нему злая,

А Он и не знает о том,

Когда б прозорливец Он был,

Ужель бы Он то допустил?»

Но молвил Господь фарисею,

Тьму этой увидевши лжи:

«Сказать тебе, Симон, имею

Я нечто». «Учитель, скажи», -

Ответил хозяин надменный.

«Двух некто имел должников, -

Сказал ему Благословенный, -

Один же из тех бедняков

Пять сотен динарьев обязан

Отдать был, другой – пятьдесят,

Но каждый нуждою был связан,

Не мог возвратить их назад.

Тогда, оказав снисхожденье,

Хозяин обоих простил.

Скажи, каково ж твое мненье,

Кто больше его полюбил?»

«Тот, думаю, – Симон ответил,

Кому он сам больше простил».

Господь же на это заметил:

«Да, правильно ты разсудил,

Теперь же хочу Я с тобою

Вот грешницу эту сравнить.

По входе в твой дом и водою

Ты ног не хотел мне омыть,

Она ж их омыла слезами,

И даже для чести Моей

При том отереть волосами

Главы пожелала своей.

Почтил ли лобзаньем Меня ты

При входе в хоромы твои?

Она ж, как явилась в палаты,

Целует все ноги Мои.

И дал ли ты хоть бы елея,

Чтоб голову Мне умастить?

Она же мне, масть не жалея,

Решила на ноги возлить.

Грехов ея многих прощенье

Дается поэтому ей,

Она обрела отпущенье

Великой любовью своей.

Кто мало б нашел снисхожденья,

Тот столько любить бы не стал.

Дарую тебе Я прощенье», -

Спаситель жене тут сказал.

А с Ним возлежавшие вместе

Так стали в себе разсуждать:

«Не много ль присвоил Он чести,

Чтоб даже грехи отпускать?»

Господь же, презрев их сужденья,

Сказал опять женщине той:

«Дала тебе вера спасенье,