Позже, когда она проснулась, значение сна начало доходить до ее сознания. Если ее сын в прошлой жизни был действительно индейцем, упавшим с кручи, то эти повороты в матке были не чем иным, как повторением его падения, когда он летел по воздуху, непрерывно кувыркаясь.

После этого сна младенец продолжал кричать и пугаться, по мать почувствовала, что с ним творится. Когда ребенок заснул, она начала шептать ему: «Что было – то было. То, что было, уже не вернется. Тебе незачем переживать все это вновь. Ты сейчас в другой жизни, где тебе ничто не угрожает. Ты должен отделаться от этого чувства страха».

После этого разговора мальчик больше никогда не заходился в крике, как прежде. Его больше ничто не пугало. С этих пор он стал счастливым и умиротворенным младенцем.

Доктор Мак-Гэри снабдила свой рассказ следующей исторической справкой:

Из истории Аризоны известно, что солдаты Компании «Б» из аризонского добровольческого полка поднялись по тайной тропе на вершину горы Пикачо возле Феникса, где атаковали семьдесят пять индейцев племени апачи. Раздавались выстрелы и боевые кличи, отчаявшиеся индейцы прыгали с утеса на камни внизу. Легенда гласит, что пятьдесят индейцев были убиты во время первой атаки, оставшиеся тридцать пять прыгнули вниз, предпочтя смерть пленению {9}.

Эта история необычайна в нескольких отношениях.

Во-первых, еще в утробе матери ребенок проигрывал сцену своей гибели, постоянно переворачиваясь. Возможно, это демонстрирует то, что поведение, продиктованное опытом прошлой жизни, начинается еще перед рождением. Психотерапевты, специализирующиеся на прошлых жизнях, знают о подобном феномене и часто встречаются с подобными примерами в своей работе. Они обнаружили, что большое количество пренатальных переживаний является не чем иным, как проигрыванием эпизода, предшествующего смерти. Доктор Вулгер пишет: «Когда при тяжелых родах ребенок получает серьезную травму, эта травма часто символически отражает аккумулированные переживания смерти в прошлых жизнях» {10}. Например, ребенок, вокруг шеи которого обвивается пуповина, мог принять смерть в прошлой жизни через повешение.

Во-вторых, когда отчаявшаяся мать, фигурирующая в этой истории, спрашивает у своего ребенка: «Как я могу тебе помочь?», она получает ответ в виде сновидения. Это сновидение объясняет поведение ее сына в чреве и ту боль, которую он испытывает сейчас.

И наконец, используя информацию из сновидения, мать оказывается в состоянии помочь своему сыну, поговорив с ним – признав подлинность его переживаний из прошлой жизни, точно так же, как это делают матери со старшими детьми, чтобы прояснить их воспоминания о прошлых жизнях. Конечно же, младенец не мог понять слов своей матери, но каким-то образом ее намерения дошли до него.

Пример этой матери демонстрирует нам еще раз, как и в случае с Шэрон, что сновидения действительно могут стать средой общения между матерью и ребенком, а травматические воспоминания о прошлых жизнях могут быть поняты и исцелены благодаря телепатической связи во сне.

Родители, услышав, как их ребенок говорит о прошлых жизнях, не могут не принять идею реинкарнаций.

Некоторым это доставляет неприятные переживания, так как слова ребенка противоречат их религиозным убеждениям, другие же, напротив, радуются, так как это является подтверждением того, о чем они давно подозревали. Но для всех родителей, с которыми мне приходилось говорить, сила детских воспоминаний брала верх над любой религиозной доктриной, которой их учили. Их внезапное понимание реинкарнаций как практической реальности расширило их старые представления о том, что возможно в жизни и во Вселенной. Все они отмечали то, что их убеждения изменились в корне после того, как их маленькие дети бесхитростно заговорили о своих переживаниях в глубоком прошлом.

Лайза признает, что именно ее дочь, Кортни, вывела ее из духовного неведения и заставила пересмотреть старую систему убеждений.

Я никогда не верила в реинкарнации до того, как Кортни не начала говорить мне об этих вещах Я выросла в семье, где исповедовалось лютеранство в стиле штата Миссури – только геена огненная и муки вечные, а каждое слово в Библии было неоспоримым. Мое детство прошло в строго религиозной среде.

Но Кортни произвела революцию во всей нашей семье. Во всем этом есть что-то очень реальное, хотя я еще не до конца разобралась. Мне казалось, что я смогу обдумать подобные вопросы, развалясь в кресле-качалке, когда мне будет за шестьдесят, и никак не ожидала того, что многие ответы мне подскажет двухлетний ребенок.

Иногда я чувствую себя словно отрезанный ломоть и не хочу заходить слишком далеко, боясь потерять дорогу назад. А Кортни тянет меня вперед. Это смешно, однако я стала получать удовольствие. Все произошло очень неожиданно. Я думала, что это должно случиться позже... она сделала так, что именно сейчас это стало необходимо.

Мэри Флеминг, мать детей-художников, рассказывает о том, как их заявления помогли ей расширить свой кругозор:

Чувствуешь себя как-то не по себе, когда маленькие дети начинают толковать о жизни и смерти, о реинкарнациях и Боге. Но это исходило от моих собственных детей, и я не могла отмести это в сторону. Я должна была произвести переоценку своих представлений и взглядов на жизнь и на то, почему мы находимся в этом мире.