Маяковский Владимир Владимирович
Шрифт:
2
Мертвая хватка в молодом еврее; думает, не ест, не досыпает ночей. Лакеев оттягивает за фалды ливреи, лезет аж в спальни королей и богачей. «Кораллами торгуете?! Дешевле редиски. Сам наловит каждый мальчуган. То ли дело материк индийский: не барахло,— бриллиант, жемчуга. Дело простое: вот вам карта. Это океан, а это — мы. Путь пунктиром — и бриллиантов караты на каждый полтинник, данный взаймы». Тесно торгашам. Томятся непоседы. По суху и в год не обернется караван. И закапали флорины и пезеты Христофору в продырявленный карман. 3
Идут, посвистывая, отчаянные из отчаянных. Сзади тюрьма. Впереди — ни рубля. Арабы, французы, испанцы, датчане. Лезли по трапам Колумбова корабля. «Кто здесь Колумб? До Индии? В ночку! (Чего не откроешь, если в пузе орган!) Выкатывай на палубу белого бочку, а там вези хоть к черту на рога!» Прощанье — что надо. Не отъезд — а помпа: день не просыхали капли на усах. Время меряли, вперяясь в компас. Спьяна путали штаны и паруса. Чуть не сшибли маяк зажженный. Палубные не держатся на полу, и вот, быть может, отсюда, с Жижона, на всех парусах рванулся Колумб. 4
Единая мысль мне сегодня люба, что эти вот волны Колумба лапили, что в эту вот воду с Колумбова лба стекали пота усталые капли, что это небо, землей обмеля, на это вот облако, вставшее с юга, — «На мачты, братва! глядите — земля!» — орал рассудок теряющий юнга. И вновь океан с простора раскосого вбивал в небеса громыхающий клин, а после бросался с волной сарагоссовой, и вместе пучки травы волокли. Он этой же бури слушал лады. Когда ж затихает бури задор, мерещатся в водах Колумба следы, ведущие на Сан-Сальвадор. 5
Вырастают дни в бородатые месяцы. Луны мрут у мачты на колу. Надоело океану, Атлантический бесится. Взбешен Христофор, извелся Колумб. С тысячной волны трехпарусник съехал. На тысячу первую взбираться надо. Видели Атлантический? Тут не до смеха! Команда ярится — устала команда. Шепчутся: «Черту ввязались в попутчики. Дома плохо? Стол и кровать. Знаем мы эти жидовские штучки — разные Америки закрывать и открывать!» За капитаном ходят по пятам. «Вернись! — говорят, играют мушкой.— Какой ты ни есть капитан-раскапитан, а мы тебе тоже не фунт с осьмушкой». Лазит Колумб на брамсель с фока, глаза аж навыкате, исхудал лицом; пустился во-всю: придумал фокус со знаменитым Колумбовым яйцом. Что яйцо? — игрушка на день. И день не оттянешь у жизни-воровки. Ходит команда на Колумба глядя: «Крепка петля из генуэзской веревки. Кончай, Христофор, собачий век!..» И кортики воздух во тьме секут. — «Земля!» — Горизонт в туманной кайме. Как я вот в растущую Мексику и в розовый этот песок на заре, вглазелись. Не смеют надеяться: с кольцом экватора в медной ноздре вставал материк индейцев. 6
Года прошли. В старика шипуна смельчал Атлантический, гордый смолоду. С бортов «Мажестиков» любая шпана плюет в твою седоусую морду. Колумб! Пропало твое наследство! В вонючих трюмах твои потомки с машинным адом в горящем соседстве лежат, под щеку подложивши котомки. А сверху, в цветах первоклассных розеток, катаясь пузом от танцев до пьянки, в уюте читален, кино и клозетов плывут синьоры, донны и янки. Ты балда, Колумб,— скажу по чести. Что касается меня, то я бы лично — я б Америку закрыл, слегка почистил, а потом опять открыл — вторично. Атлантический океан 7.VII. ТРОПИКИ
(ДОРОГА ВЕРА-КРУЦ — МЕХИКО-СИТИ)
МЕКСИКА
БОГОМОЛЬНОЕ