Главный из них, заметив это, сказал, что раз он их видит, то не стоит притворяться, каяться коту бесполезно, Крылатый Лев все равно его не простит, защиты у него больше нет, иначе бы он не видел Винных змеев. Он просто закончит свои дни в ветлечебнице, и все… Или, если он хочет доказать то, что предан Крылатому Льву, то пусть сейчас же откажется от имени Черного карликового тигра, выйдет из дома. Во дворе его ждут те, кто хочет его застрелить за то, что он еще не забыл Крылатого Льва…

– Да, я снова Черный Кот! – заявил тот, кто еще минуту назад был Черным карликовым тигром. И я готов погибнуть за моего друга Крылатого Льва!

И с этими словами он выскочил на улицу. Но там сквозь сумрак ночи он увидел не убийц, а почувствовал, что Крылатый Лев со своей защитой вновь рядом с ним. А Винные змеи отошли от него…»

«Нужно просто сделать выбор! – задумчиво произнес про себя Лесной Кот. – Неважно кто в этот момент будет рядом и будет ли. И я его делаю. Я – старый больной кот, которому, наверное, нечего терять в этой жизни. Но у меня есть свои страхи, свои слабости. Я не знаю, справлюсь ли я с ними, но мне всей душой хочется служить Крылатому Льву, не потому что я на что-то надеюсь лучшее, и не потому что боюсь чего-то худшего. Просто потому, чтоя люблю его всем сердцем, хотя и знаю о нем только из этой книжки! Министр Фунь Поц сказал бы, что я люблю иллюзию, и сама любовь – иллюзорна, это чувство которого нет. Тогда то, чего нет лучше того, что есть!» На глазах старого кота выступили слезы. Выступили они и на глазах Крылатого Льва, который впервые больше чем за сто лет смог появиться в Зверландии, в этой комнатенке, правда, пока еще незримо для Лесного Кота. И вздрогнул у себя во дворце Древний Змей, ощутивший вдруг, что власть его над Зверландией уже не так и незыблема…

Идеолог лесного масштаба

Два года прошло с момента, когда Лесной Кот принял решение встать на тот путь, которым когда-то прошел Черный карликовый тигр. Ему оказалось непросто: весь тот вред, который могли причинить ему Древний Змей и его подручные, они ему причинили. Поначалу его заставляли больше работать, чтобы у него не оставалось сил думать о чем-то другом, запугивали тетушку Мышь и Спаниеля Слюнявого, чтобы они не общались с котом. И, нужно сказать, что пес чуть было не сдался, когда ему пригрозили, что лишат его депутатства, но потом устоял. И депутатом его оставили…

Министр Фунь Поц решил легализовать деятельность Лесного Кота: ему разрешили официально зарегистрировать общественную организацию «Орден Крылатого Льва», в которую тут же вступили тетушка Мышь и Спаниель Слюнявый. Но дальше дело застопорилось. Оказавшись во главе зарегистрированной правительством Древнего Змея организации, Лесной Кот, хотя и оказался освобожденным от трудовой повинности, но получил обязанность выполнять множество юридических процедур, в которых ничего не смыслил. А каждый его промах использовался для дискредитации его деятельности в средствах массовой информации. Причем хитрый звероящер решил, что если заниматься этим будет он лично, то это подчеркнет значимость кота и его организации в глазах народа Зверландии, пробудит к нему ненужный интерес. Поэтому работать над дискредитацией «Ордена Крылатого Льва» было поручено идеологу лесного масштаба – одному из помощников Лепрекона.

Самым ближайшим и доверенным помощником Лепрекона был индюк по имени Скотоферм. Своим несуразным именем он был обязан не кому иному, как самому Лепрекону. Раньше, когда индюк жил в птичнике, у него было вполне благозвучное имя, правда какое, он и сам уже забыл. А Лепрекон имел обыкновение менять имена приближенным к нему работникам. Так индюк и стал Скотофермом и, что странно, необычайно гордился своим новым именем.

Скотоферм был необычайно важным индюком. По любому поводу и без повода он раздувался от важности так, чтобы это было видно всем вокруг. Особенно же большим специалистом Скотоферм считал себя в истории. К этой науке он подходил с большой серьезностью.

Еще в свою бытность на птичнике, индюк решил написать его историю. При этом его особенно интересовала история птичника до того момента, как он был построен, а еще больше – до того момента, как вообще появились птицы в этой местности. Для Скотоферма было большим ударом, когда его научный труд не получил никакого признания, а сам он не был удостоен за него ученой степени. С этого момента он люто возненавидел всех профессиональных историков, считая их шарлатанами, которые под видом истории пропагандируют лженауку.

В Большом Лесу Скотоферм, по поручению Лепрекона, взялся написать его историю. Внимательно изучив все имеющиеся исследования по данной проблеме, ученый индюк безапелляционно заявил, что все они являются профанацией, а все живущие в Большом Лесу историки – лжеучеными.

Новую «настоящую» историю Большого Леса он разделил на следующие периоды: первый рассматривал историю Большого Леса до появления деревьев, второй – до появления животных, третий – до оформления Большого Леса в качестве самостоятельной административно-территориальной единицы. Скотоферм необычайно увлекся своим трудом и написал не менее двадцати тысяч страниц, пока Лепрекон не охладил его пыл и не сказал, что все написанное в сущности несущественно.

По его убеждению, история Большого Леса разделялась на два периода: плохой – до того, как в нем появились лепреконы и период благоденствия – когда лепреконы в нем появились. А поскольку Лепрекон был первым гномом, появившимся в Большом Лесу, то основной целью исследования должно было стать должное отражение его роли в процветании вверенной его управлению территории.

Скотоферм написал еще десять тысяч страниц. Каково же было его возмущение, когда этот его грандиозный и эпохальный труд не был удостоен ученой степени!