Его логика сводилась к теории «подлец, но живой». Только он упустил ключевой момент.

— Даже если так, Джок, я не понимаю, как ты мог так поступить с маленькой девочкой.

— А чего? Я же тебе объясняю, что мы не могли сопротивляться.

— Могли. Конечно, стоя с ним лицом к лицу, ослушаться невозможно, но у вас был отличный шанс смыться.

— Что ты имеешь в виду?

— Он ведь послал вас за ней в Луна-Сити, ты сам сказал. Обратный билет на Землю у вас был — я знаю законы. Все, что от вас требовалось — спрятаться, там, где он не достал бы вас, а потом улететь первым же рейсом на Землю. И не нужно было бы делать эту грязную работу.

— Но…

Я перебил его.

— Возможно, вы не могли сопротивляться там, посреди лунной пустыни. Возможно, вы не чувствовали себя в безопасности даже на станции Томбо. Но когда он послал вас в Луна-Сити, у вас появился шанс. Вам не нужно было красть маленькую девочку и отдавать ее… пучеглазому чудовищу!

Он, казалось, был сбит с толку, но быстро нашелся:

— Кип, ты мне нравишься. Ты хороший парень. Но соображаешь туго. Ты ничего не понял.

— Все я понял!

— Нет, — он наклонился ко мне, протянул руку, чтобы положить мне на колено. Я отодвинулся. — Есть кое-что, о чем я промолчал… боялся, что ты подумаешь, что я… ну, зомби или что-то вроде того. Они нас прооперировали.

— Что?

— Прооперировали, — он продолжал, захлебываясь. — Вшили бомбы в головы. С дистанционным управлением, как ракеты. Выходишь за черту… он давит на кнопку — бум! Мозги по стенкам. — Он пошарил у себя на затылке. — Видишь шрам? Волосы уже отросли… но если присмотреться, увидишь; он не мог полностью исчезнуть. Видишь?

Я стал присматриваться. И чуть было не купился — в последнее время пришлось поверить и менее вероятным вещам. Тим отменил мой предварительный вердикт одним коротким выразительным словом.

Джок вздрогнул, взял себя в руки и сказал:

— Не обращай на этого внимания!

Я пожал плечами и отодвинулся. Джок не заговаривал со мной до конца «дня». Меня это устраивало.

На следующее утро меня разбудило прикосновение Джока.

— Вставай, Кип! Вставай!

Я дернулся к своему игрушечному оружию.

— Вон твой нож, у стены. Только он тебе больше не понадобится.

Я подобрал нож.

— Что ты имеешь в виду? Где Тим?

— Ты не просыпался?

— Что?

— Этого я и боялся. Черт возьми, парень! Мне просто нужно поговорить с кем-нибудь. Так ты все проспал?

— Что проспал? И где Тим?

Джок дрожал и потел.

— Они включали голубой свет, вот что. И забрали Тима, — он содрогнулся. — Хорошо, что его. Я думал… Ну, ты заметил, я немного толстоват… они любят упитанных.

— Что ты хочешь этим сказать? Что они с ним сделали?

— Бедный старина Тим. У него были свои недостатки, как и у всех, но… теперь он превратился в суп… вот что, — он снова затрясся. — Они любят суп с кос точкой и все такое.

— Я тебе не верю. Ты хочешь напугать меня.

— Думаешь? — Он оглядел меня с ног до головы. — Может, ты станешь следующим. Сынок, если у тебя хватит духу, возьми этот свой нож для бумаг, подойди к этой конской поилке и вскрой себе вены. Так лучше.

— А ты сам что же? Возьми ножик, одолжу.

Он помотал головой и содрогнулся:

— У меня духу не хватит.

Не знаю, что стало с Тимом. Я даже не знаю, вправду ли сколопендры едят людей (не стоит их называть людоедами. Возможно, мы для них вроде баранины). И испугался-то я не особенно — в моих «контурах страха» давно уже все пробки полетели. И что станет с моим телом после того, как вылетит душа, мне наплевать. Но Джоку это было важно; это был его пунктик. Не думаю, что Джок был трусом; трусы не идут в лунные геологи. Он просто верил в свою теорию, и она его ужасала. Он выдавил, что у него есть особые, неизвестные мне причины тому верить. Он утверждал, что уже побывал однажды на Плутоне, но все его спутники — волонтеры и пленники, обратно не вернулись.

В очередную кормежку — две банки — он сказал, что не хочет есть и предложил мне свою пайку. В ту «ночь» он все сидел, стараясь не уснуть. В конце концов мне пришлось заснуть раньше него.

Я проснулся от одного из тех кошмаров, когда не можешь шевельнуться. Сон оказался правдой; перед этим меня наверняка осветили голубым светом.

Джока не было.

Больше я никогда их не видел.

В какой-то степени я даже скучал по ним… по крайней мере по Джоку.

Стало чуть легче — не надо следить за ними, появилась роскошь вымыться. Однако порядком надоедает мерить шагами одиночную камеру.