— Завтра днем возвращаемся в Каркел. Смотри, чтобы все было готово!

Лешка, выйдя от графа, не удержался на ногах и плюхнулся на стул. Пронесло! Теперь надо найти кого — нибудь, кто перешлет известие Эрлите. В Каркел она сейчас за ним точно не поедет. Слишком опасно, видать, что — то там случилось. А когда все утрясется, она уже родит, вот тогда — то он ей покажет баронессу! Женой дворянина быть зазорно?! Сватьей (или как там это называется?) милорду Ксандру захотелось стать? А простой дворянкой, как сейчас, не хочешь? Не хочешь, а будешь! А станешь дальше приставать и наглеть, можешь и в простолюдинки попасть. Вот пойду в Храм Клятв, как это в свое время сделал Эйгель, и станешь этой самой простолюдинкой. Хотя, честно говоря, он, Лешка, что, дурак, от дворянства отказываться? Нет, конечно, совсем не дурак!

А в Каркеле, после потрясения, полученного при поездке зимой в Ларск, Лешка решил расслабиться и компенсировать свои страдания. Он один, а симпатичных служанок много. В конце концов, один раз живем!

В начале лета из Снури пришло известие о крупной победе лоэрнцев, руководимых графом Сейкурским, более известным, как граф Волан. Возглавлявший эймудское войско виконт Гривер пленен, а затем казнен. Эти лоэрнцы как заколдованные, в который раз побеждают своих мятежных графов. Раньше такого успеха добивался лоэрнский граф Гвендел и его победы приписывались полководческому таланту графа, но Волан? Какой из него военачальник? Никакой. Никакой, но сумел наголову разбить преобладающее по силе вражеское войско!

Впрочем, события, связанные с той печальной засадой, в которую попал Сашка, совсем не свидетельствовали в пользу Гвендела. Тот, имея превосходящие силы, разбить Сашкин отряд так и не смог, а несколько часов спустя сам оказался разгромлен, бежав в лес с жалкими остатками своей личной полусотни. А этой зимой Гвендел погиб на Диких землях. То, что осталось от снурского предводителя, сожженного Эйгелем в форте, признали вооружением, которое носил граф Гвендел.

Теперь вновь остро вставал вопрос о Снурском графстве. Вести войско на него или, имея в тылу несколько тысяч мятежников, запертых Сашкиными отрядами в замке Зардога, следует вначале разобраться с ними? Лишняя тысяча солдат в походе на Снури совсем не помешает. А если вмешается Пирен? Тогда придется воевать на два фронта, имея еще и мятежников в тылу. Сложная ситуация, но принимать решение нужно.

Сашка очень рассчитывал на зиму, потом на весну, надеясь, что запертые в замке мятежники решатся на прорыв. Половина бы, а то и больше их оказалась перебитой, усеяв трупами все пространство от ворот до рва, перегородившего им выход из замка. А уцелевшие оказались бы совсем дезорганизованы. Но мятежники до сих пор сидят за своими стенами, не предпринимая никаких попыток прорваться. Совсем непонятно. Это же он сказал и на малом военном совете.

— Возможно, мы немного их недооценили, милорд, — высказал свое мнение барон Верган, командовавший одной тысячей ларско — каркельского войска. Его тысяча как раз на днях собиралась сменить тысячу барона Барбетона, сейчас стоявшую у стен мятежного замка. — Они каким — то образом поняли, что им грозит в случае попытки прорыва.

— Понять не трудно, — заметил барон Фурбег, пожалуй, самый опытный из находящихся на совете военачальников, — сверху им все видно и догадаться, что ждет мятежников в случае прорыва, легко.

— Честно говоря, я рассчитывал, что они окажутся менее сдержанными, — покачал головой Сашка.

— Я тоже на это рассчитывал, милорд, — поддержал его барон Верган. — Значит, Зардог на что — то рассчитывает. На помощь из Лоэрна? Или из храма Ужасного Паа?

— Почему именно Паа?

— Когда моя тысяча стояла на дежурстве у стен замка, там видели людей в красных накидках. Жрецы Паа.

— А мне вы это не говорили, — упрекнул барона Сашка.

— Вы, ваша светлость, в это время как раз выехали в Ларск.

— Понятно. А что касается жрецов, то было бы странно, если бы они остались в стороне. И замок Зардога, кстати, они прошлым летом помогали укреплять. Постоянно гадости от них приходится ждать.

— Они могли остаться в замке для связи с внешним миром, — сказал Фурбег.

— Это как?

— Магия, милорд. Жрецы ею владеют давно. Между храмами существует какая — то связь. Какая, не знаю, и вряд ли кто скажет, но замечали, что информация через храмы доходит намного быстрее гонцов. Они еще в пути, а на другом конце Атлантиса жрецы все знают.

— А если через почтовых голубей?

— Почтовых? Это что такое, милорд?

Сашка понял, что в этом мире почты еще не знали, поэтому пришлось как — то выкручиваться.

— Берется голубь, к его лапке прикрепляется записка, голубя отпускают и он летит туда, к кому написано сообщение.

— Милорд, голубь летит к своему дому, но никак не через весь Атлантис. Хотя, если все магически, то…

— Да нет же. Никакой нет магии. Просто берется голубь, чей дом в одном из храмов. Голубя отвозят в другое место, получают известие, пишут записку, привязывают ее к лапке голубя, голубя отпускают, и он летит к себе домой, в храм. А потом другой голубь из этого храма тотчас отправляется в соседний храм, где его дом. И так через весь Атлантис.

— И они находят путь?

— Находят.

— Милорд, в нашем конкретном случае все упирается в количество этих голубей, — возразил Сашке барон Фурбег. — Если их дом замок Зардога, а сообщения должны идти туда, сколько же голубей было подготовлено?

— Могли несколько десятков натренировать заранее, — неуверенно сказал Сашка.

— Если их было столь много, то мы обнаружили бы эту переписку. Замок окружен, у некоторых аристократов с собой охотничьи птицы, чтобы не так скучно проводить время. Голубей сбили бы и принесли хозяину, а тот нашел бы записку. Но этого не было.