Айви сидела в снегоходе, прислушиваясь к свисту и завыванию ветра снаружи. И передернулась, но не от холода, а от воспоминания о том моменте, когда она впервые открыла дневник Гитлера. Вспомнила, как сидела в берлинском отеле и рылась в сумке в поисках переплетенного в кожу дневника, который успел всучить ей Валодрин. Книга казалась такой хрупкой, тихонько потрескивала в ее пальцах, точно кучка опавшей листвы, когда она бережно переворачивала страницы, сама не зная, что же следует искать. Дневник писался от руки, мелкими, заостренными вверху буквами. И Айви поняла, что даже если бы она знала немецкий, прочесть дневник все равно вряд ли удалось бы — слишком мелко выведены буквы, слишком тесно расположены строчки. Она продолжала листать страницы, и в душе нарастало сомнение. Что рассчитывает она найти здесь?

А потом вдруг увидела его — вполне разборчивое слово, вдруг всплывшее в гордом одиночестве на фоне всего этого буквенного хаоса. «Фемы». Взглянула еще раз, присмотрелась. И убедилась, что не ошиблась. Точно, «Фемы». Она изучала каждую буковку, опасаясь, что прочла неправильно. Нет, никакой ошибки не было.

Надо попробовать найти еще какие-то знакомые слова. Но кто ей поможет? И она решила спуститься вниз, в приемную.

За столиком, склонившись над сборником кроссвордов, сидела женщина с добродушным лицом.

— Чем могу помочь, милая? — спросила она.

— Извините за беспокойство, — пролепетала Айви. — Мне тут надо кое-что перевести. Вы немецкий знаете?

— Ich spreche ein kleines Deutsch [11] , — с улыбкой ответила женщина. — Так что там у тебя?

— Правда? Так вы поможете?

— Сама видишь. Клиентов сегодня мало. Чем еще заняться?

Айви протянула ей дневник, открытый на той странице, где нашла слово «Фемы».

Женщина нацепила очки, откинула со лба густую прядь седеющих волос. Потом скроила удивленную гримасу.

— Чей это дневник? — спросила она.

— Это… дневник моего дедушки.

— Твой дедушка Гитлером, что ли, был?

Айви похолодела.

— Шучу, милая. Но уж определенно очень тепло относился к нацистам. И еще — к группе людей, входивших в организацию под названием «Фемы».

— И что там сказано об этой организации? — сгорая от любопытства, спросила Айви.

— Ну, автор… то есть твой дедушка отзывается о них очень тепло. Вообще-то эта организация имела какое-то отношение к легендарному королю Карлу Великому. Ее члены являлись его посланниками, насаждали изданные им законы. То была очень могущественная группа людей. Тайная организация. И твой дед старался восстановить их прежнюю власть и значение.

— Что там еще сказано? — нетерпеливо спросила Айви. Потом на секунду призадумалась. — Может, там указано место, где они встречались?

— Сейчас посмотрим, милая, — ответила женщина. Она молча читала какое-то время, затем подняла на нее глаза. — Кстати, твой дед наделен несомненным писательским даром.

— Это у нас семейное, — заметила Айви.

— Будем надеяться, это единственный талант, передающийся по наследству, — пробормотала ее собеседница. — Потому как… ты уж не обижайся, но идеи у твоего деда были просто отвратительны. Бесчеловечны.

— К примеру?

Женщина похлопала ее по руке.

— Давай не будем заострять на этом внимание. Но думаю, я нашла отрывок, где сказано о месте встреч членов общества. Хочешь знать?

— Да. Пожалуйста.

Женщина сняла очки.

— Вевельсбург. Это замок. Такой треугольной, очень странной формы. Сама я там не была, но наслышана. Мой брат ездил туда несколько лет назад. Ну а потом только и говорил о нем, многие месяцы.

— Это далеко от Берлина?

— Примерно четыре часа поездом. Точнее можно узнать на вокзале. Запомни название станции: «Падерборн Гауптбанхоф». Оттуда до замка недалеко.

Айви улыбнулась и забрала дневник.

— Огромное вам спасибо.

— Не за что, милая, — ответила женщина. — И мой тебе совет — держись подальше от своего дедушки.

— Не беспокойтесь. Он давно умер.

— Ага. Ну тогда… уж прости меня за эти слова. И слава богу, что умер.

Айви вернулась в номер и сразу улеглась в постель. Рано утром ее разбудил стук в дверь.

— Кто там? — спросила она, дверь была заперта на ключ изнутри.