Знать бы, куда он попал. Если это реальный мир, если это Земля… Тогда какое это время? Может, это двадцатый век, но магия взяла верх над наукой? Ведь колдовство – тоже знание. Только древнее и основанное на каких-то иных причинно-следственных связях…

Он вздрогнул и понял, что, оказывается, уснул. Вокруг все посапывали, даже ребенок. Новик осторожно поднялся наверх, в избу, выглянул из окна – и сразу увидел мытника. Тот сидел, свесив ноги, на коньке крыши соседнего дома спиной к нему. Слобода вообще была поселком крупным и зажиточным – из окна виднелись пять больших домов, по высоте вполне сопоставимых с двухэтажными. Странно, что стеной селение не обнесли. Хотя от мытников, конечно, это не защита.

Андрей, стараясь двигаться бесшумно, отступил к люку, спустился вниз.

– Ты где был? – моментально насторожился Энвин.

– До ветру вышел. – Андрей сел на укрытую старой коровьей шкурой скамью. – Скажи, а почему это место вороньей слободой называется?

– Погост тут был. Кладбище, – недовольно буркнул паренек. – Сюда всех покойников свозили. А вороны всегда следом летели и кружили, как мытники. Вот потому и прозвали.

– Понятно… Много народу жило?

– Да чуть не втрое более, нежели у нас. Но как началось… все это… Никого не нашли. Может, сбежали куда? Не могли же сгинуть все до единого?

– Не могли… – согласился Зверев.

Наверное, так же чувствовали себя неандертальцы, когда более слабые, узкокостные, непонятные кроманьонцы постепенно вытесняли их с обитаемых земель: лишая возможности охотиться, ловить рыбу, собирать коренья. И побеждая в прямых стычках. «Этого не может быть! – думали они. – Ведь мы сильнее, выносливее, это наша земля!» Думали. Пока не вымерли все до последнего.

«С Лютобором бы посоветоваться, – вспомнил новик. – Может, он совет или заклинание какое даст? Попытаться, что ли, к нему в сон проникнуть? Интересно, он сейчас спит или нет?» Судя по тому, что из полуночи того мира Андрей попал сюда в день – время тут и там сильно не совпадало.

– Представляешь, тут ведь у хозяев все едой было завалено, – мечтательно сообщил Энвин. – Свекла, репа, брюква, морковка, лук, чеснок. Весь этот подвал на клетки был поделен и едой завален. А семья была человек пять. И детей, вестимо, столько же.

– Представляю, – кивнул новик. – Но на голодное брюхо про это и вспоминать не хочется. Кстати, раз уж мы тут надолго задержимся, может, и сеть ближе переставить? Чего каждую ночь туда-обратно такие концы делать?

– Сказать легко, – хмыкнул парень, – сделать труднее. Вытащить мы ее вытащим, ан чтобы на новое место поставить, нужно не просто лунки, а прорубь на всю ее длину долбить. Иначе не опустить под лед-то. Это потом удастся двумя дырками обойтись, да через них протаскивать.

– Зато уловы на новом месте больше будут. Там-то ты, похоже, всю рыбу, что была, давно повытаскивал. Может, хоть поначалу поесть от пуза получится. И потом ты ведь не один все это делать будешь? Я помогу. Или, хочешь, Марту возьмем. Или еще кого…

– Не, – мотнул головой парень. – Инни с дитятей, ее не возьмешь. А старики слабые. Быстрого и дальнего перехода не выдержат. Вот разве Марту действительно взять? Яма-то сомовья и впрямь истощилась. А лещиный плес уж года три никто не тревожил…

– Ну, так давай?

– Давай. Только топоры тогда нужно взять. Их тут в достатке, в каждом доме по паре лежит. Хозяевам больше не нужны.

Выступили они только в полной темноте. Мытник, что попался Андрею на глаза, не оставил своего места и ночью. Пришлось осторожно пробираться к лесу у него за спиной, стараясь не привлечь внимания каким-нибудь звуком. Справиться с одинокой тварью не трудно, но его гибель наверняка приманит других хищников и уж, конечно, выдаст, что в слободе появились люди.

К счастью, уйти удалось бесшумно. Уже пробираясь через лес, они несколько раз наступали на какие-то ветки, падали, поскальзывались на кочках – но вдали от открытых мест это было относительно безопасно.

До лунки дошли всего за три часа с небольшим – торопились с самого начала. Снять сетку много времени не заняло – вытянуть да свернуть. Рыбок в ней всего три штуки оказалось. Потом Энвин повел их куда-то в непонятную сторону – и не назад, и не к пасечнику. Километров через десять остановился, потопал ногой:

– Здесь где-то. Плес не яма, большой. Не промахнемся. Снасть давайте разматывать.

Расправив сеть на льду, Энвии послал девушку вычищать из нее сор, а молодые люди принялись рубить навстречу друг другу полынью почти стометровой длины. Тут стало не до разговоров: толщина льда превышала сантиметров двадцать, посему работать приходилось изо всех сил. Мало поставить их общую кормилицу – нужно управиться так, чтобы до рассвета успеть уйти с открытого места.

Наконец парни столкнулись головами, в четыре руки добили оставшуюся во льду перемычку, в шесть рук спихнули снасть в воду, оставив снаружи, по обе стороны, примотанные к нижней веревке концы, и почти бегом рванули к лесу. Под кроны они вошли, когда уже начало светать. Пересекли бор почти до конца, не встретив ни одного уныря.