— Мэр-р-ри, — ласково промяукал всеобщий домашний любимец и разгильдяй, каких еще поискать нужно, — ты чего буянишь-то? Я даже подумал, р-мяу, что вот и кончилась моя счастливая кошачья жизня. Наверняка это Вомшулдовы прихвостни напали целой толпищей, и значит щас начнется развлекуха, щепки, перья полетят во все стороны, только успевай ухайдаканных в сторону оттаскивать. А это, оказывается, всего-навсего лишь ты из ванной наконец-то выбралась. Так чего на этот-то раз тебе не по нраву пришлось? Мыло в глаза попало?

Котяра ощерил ряд мелких и острых зубов в широкой улыбке. Его богатые усищи тоже не замедлили встопорщиться дыбом, призывая оскалиться в ответ. Но волшебница проигнорировала котейкино усердие в попытке развеселить, просто перешагнув через него и невнятно пожав плечами.

— Надоело мне все, Тим! Тоска зеленая. Впору оборотнем на луну завывать…

— Да брось ты, Мэри, плакаться. У тебя ж не жизнь, а малина. Ничего делать не нужно, только оттягиваться по полной программе. Это мне бы вместо тебя надо хныкать и стонать.

Девушка только хмыкнула на разглагольствования кота, так как прекрасно понимала, куда он клонит и на что напрашивается. Но всё ж она не утерпела, коротко бросив фразочку, призванную подхлестнуть Тимофея, чтоб он не ходил вокруг да около, а побыстрее приступил к главному. Какое-никакое, а развлечение, хотя и предсказуемое до самой последней буквы.

— Конечно, — небрежно-утвердительно протянула девушка, — ты ж у нас, бедняжка, весь утрудился вусмерть. Ни днем, ни ночью покоя тебе нет. Всё об общем благе печешься, глаз не смыкаешь…

— А вот зря ты так ехидничаешь, — Тимофей вприпрыжку обогнал колдунью на финише лестницы, развалился поперек коридорчика, ведущего к кухне, и принялся вылизывать лапу, не забывая поочередно загибать по коготку по мере оглашения перечня своих забот и хлопот. — Пока вы все ночью беззаботно дрыхните без задних лап, кто дом охраняет от непрошенных гостей? Я! Один-одинешенек, в снег и в дождь, в любую слякоть, в холодрыгу студеную, в жару несусветную, невзирая на густой туман…

Мерида остановилась в шаге от облезлого любимца, сложив руки на груди и мерно покачивая головой в такт его подмурлыкивающему рассказу, словно безоговорочно поддерживала и одобряла каждый пункт списка. Когда он на секунду запнулся, погнавшись частыми ударами зубов за попавшей впросак блохой, девушка тихо продолжила повествование, задумчиво-сосредоточенно уставившись в потолок:

…опаляющий лучистый свет луны, — уши кота озадаченно встали торчком, — оглушительную тишь и гладь вокруг, — довольная улыбка Тимофея медленно сползла с его мордочки, — не обращая внимания на екающее от ужаса сердце из-за страшного мышиного писка, — усы возмущенно вздыбились, — гордо наплевав на подкашивающиеся лапы, ввергнутые в такое непотребство тревожным шорохом за спиной и смутными силуэтами серых вражин сбоку, так и шныряющих туда-сюда, — желто-зеленые глазищи обиженно распахнулись во всю ширь, — я осторожно крадусь в подвал к сметане, чтоб полакомиться вволю прямо из крынки, хотя меня и так уже ей накормили от пуза… Ты это хотел сказать?

Колдунья ласково улыбнулась другу и, нагнувшись, всё-таки потрепала его по макушке, не забыв почесать за ушами котяры. Он сперва зажмурился от удовольствия, даже попробовал заурчать насыщенным баритоном. Но через несколько секунд Тимофей, собрав всю волю в кулак, нашел в себе силы вывернуться из-под ласкающей руки. Нервно подметая хвостом пол, он медленно потрусил в направлении приоткрытой двери кухни. На полпути к ней кот замер на миг и, повернув к девушке мордочку, скорбно опущенную к полу, вяло поинтересовался, словно между прочим:

— Издеваешься, да? Прикалываешься, р-мяу?

— Да что ты, Тим! — наигранно-серьезно возмутилась Мерида, даже немного театрально всплеснув руками от огорчения. — И в мыслях не было ничего подобного.

— Прикалываешься, — сам себе утвердительно ответил кот, прерывисто вздохнув. Но спустя всего лишь пару-тройку раздумчивых секунд он весело поинтересовался у колдуньи: — Кстати о мышах! Слушай, Мэри, а может быть тебе поймать парочку этих серых тварей для забавы? Ну, я не знаю, пустишь их на ингредиенты для зелий каких-нибудь. Шубу из шкурок сварганишь от нечего делать к следующей зиме. В клетку посади и дрессируй, чтоб они тебе колыбельную перед сном хором пели, — хитрая улыбка широко расплылась по кошачьей морде, раскинувшись от уха до уха частоколом мелких и острых зубов. — Вот тебе и развлечение на ближайший месяц. Все лучше, чем над верными друзьями измываться. Коты-то в твоем нынешнем арестантском положении не виноваты…

— А мыши, выходит, виноваты по самое не балуйся? — с хитрецой поинтересовалась колдунья.

— Это уж точно, как молока напиться! — подтвердил Тимофей. — Без их непосредственного участия заговор против тебя наверняка не обошелся. Поверь мне на слово, подруга. Они всегда во всем виноваты. Ты сама посуди. Шкура у них серая? Серая. А кто супротив вас с Гошей замышляет всякие пакости? Вомшулд со своими приверженцами. Их, между прочим, все обитатели волшебного мира Серыми магами кличут. Вот они, похоже, и объединились с мышами на почве приверженности этому цвету… Так поймать тебе парочку-тройку наглых вертихвосток?