— Их не несколько, а восемнадцать миллионов, — не согласился он. — И они всюду. От жилищно-коммунальной конторы до ЦК партии — всюду есть первичные партийные организации.

— А почему ты говоришь «их», а не «нас», ты же член этой партии!

— Поправляюсь. Нас восемнадцать миллионов.

— На самом деле этой бандой руководят несколько сотен партийных функционеров. Они воры в законе, остальные — шестерки, совсем как в лагере. Как только эта банда перестанет решать, кого назначать, кого снимать, кого наказывать, а кого миловать, из нее эти миллионы выйдут. А зачем в ней быть, если не потребуется ее рекомендаций. Если ты хороший работник, то тебя назначат главным механиком и без рекомендации парткома. А учитывая, что эта самая партия была во главе всех репрессий, когда миллионы людей погибли в концлагерях, состоять в этой партии будет стыдно.

В такие прогнозы он не верил, но что-то происходило, он пока не мог понять этих тектонических толчков. Почему-то не было интриги вокруг его назначения, никто не боролся за место заведующего в райкоме. И он решил оттянуть решение о переходе на работу в райком.

Прошла очередная неделя, и он снова встретил Татьяну на перроне и привез к себе.

— Сейчас поставлю разогреть бифштексы, — сказал он.

— Потом, — ответила Татьяна. — Вначале в постель. Мне стыдно в этом признаться, но я всю неделю об этом думала.

Потом они пили пиво, которое привезла Татьяна, и ели бифштексы.

— Мне надо принимать решение, — сказал он. — Райком настаивает, чтобы я принял отдел.

— Пошли их подальше, — посоветовала Татьяна.

— Не могу. Они найдут способ прижать меня.

— Каким образом?

— Способов много. За то, например, что у совхоза полулегальная станция технического обслуживания автомобилей, а на ней начальник я.

— Тогда иди работать в райком.

— Но ты же уверена, что это скоро развалится?

— Я уверена, ты не уверен. Развалится — вернешься в механики.

— Наверное, я перееду в другое место.

— Куда?

— В какой-нибудь подмосковный городок. В городе для механика всегда хватает работы.

— А зачем в какой-то город? — спросила Татьяна. — Тогда уж лучше перебирайся в Москву. Мне к тебе будет ближе ездить.

— В Москве нужна прописка.

— Устроим тебе фиктивный брак.

— А почему фиктивный? — спросил он. — Ты за меня замуж не пойдешь?

— Ты что, серьезно?

— Серьезно.

— Я же старше тебя на двенадцать лет.

— Для меня это не имеет никакого значения.

— Сейчас не имеет…

— А для меня главное, что сейчас…

Он для себя просчитал несколько вариантов. Регистрируя брак с Татьяной, он получает московскую прописку. Если у них сложится семейная жизнь, то будут жить, как все семьи. Если произойдет разлад и он вынужден будет уйти, то купит кооперативную квартиру на свои сбережения. Перед тем как вносить деньги за квартиру, он разведется с Татьяной, потому что жена имеет право на все нажитое при совместной жизни имущество, по этому поводу он проконсультировался с юристом.

— Значит, для тебя главное, что сейчас, — повторила Татьяна, посмотрела на него, отвела глаза, снова посмотрела. Она напоминала ему мышь перед мышеловкой. Однажды он видел, как мышь застыла перед мышеловкой, поставленной на чердаке отцом, и так же смотрела на кусочек сала, смотрела и отводила глаза, и снова смотрела. Она два раза отходила и снова возвращалась, на третий раз все-таки решилась, и взведенная пружина ударила по ней, закрыв заслонку для отхода.

У них с Татьяной установились вроде бы абсолютно откровенные отношения. Но он ей многого не рассказывал и не знал, много или мало она не рассказывает о себе.

— А что, — наконец ответила Татьяна. — Я бы попробовала. Ничего же не теряем, кроме этого замечательного коттеджа. Не получится — разведемся.

Он не ожидал такого быстрого и такого точного ответа и еще не продумал, как они будут жить вместе. По-видимому, он затянул паузу. Татьяна, истолковав ее по-своему, сказала:

— Если ты об Ольге, то с нею проблем не будет. Ты ей понравился.

То, что с Ольгой будут проблемы, он не знал, но предчувствовал. Девочки растут быстро. В соседнем коттедже жила семья главного бухгалтера. Когда он приехал в совхоз на студенческую практику, старшая дочь была школьницей, а теперь превратилась в здоровую тетеху с двумя детьми. Уже через три года Ольга может выйти замуж, а через четыре года он станет дедом в свои тридцать с небольшим лет. Эту ситуацию он додумывать не хотел.

Он отвез Татьяну в Москву на машине, но домой к ним не зашел, да и Татьяна не особенно настаивала, ей самой, наверное, необходимо было разобраться в той ситуации, в которой она могла оказаться в ближайшие дни.

Вероятно, он сделал предпоследний шаг, чтобы осуществить цель, к которой он шел непрерывно с тех самых пор, когда двенадцатилетним школьником побывал в Москве в квартире отца Татьяны. Мальчик тогда сказал, что будет жить в Москве и женится на Татьяне или на похожей на нее женщине. Когда это случится, он не знал, но то, что не упустит ни малейшей возможности, если такая представится, он знал и помнил всегда.