И совсем другое, когда она увидела, сколько много жизней было затронуто, изменено. Это добавляло целый новый слой вины и стыда.

– Я очень извиняюсь за всё, - ещё раз пробормотала она.

– Да уж, ещё бы, - буркнула Наоми. В её взгляде читалось отвращение, но потом она пожала плечами.

Я не стану трепаться, если ты об этом беспокоишься. Но ты мне должна—ясно? И будем надеяться, они прищучат другого водителя, кем бы он ни был.

– Ох. Спасибо, - Ханна удивилась внезапной щедрости Наоми. Но та лишь закатила глаза и отвернулась.

Волна забрызгала лицо Ханны. Она откинулась на сиденье, ощущая помесь стыда и сожаления.

Она внезапно осознала, что семя дружбы, едва начавшее прорастать, вероятно, навсегда утеряно.

Было сказано слишком много. И испорчено—исключительно по вине Ханны.

Вряд ли они теперь будут насмехаться друг над другом в коридорах Роузвуда, однако и сидеть вместе в паровой они тоже не будут. Это была просто ещё одна вещь, которую разрушил Э.

Лодка подплыла к причалу, и все выстроились в линию, чтобы выйти.

– Знаете, есть кое-что ещё, что мне, вероятно, следует рассказать вам, - холодно сказала она, как только они ступили на причал.

– Что?
– спросила Ханна.

Наоми заправила за ухо прядь открытых всем ветрам волос.

– Однажды мне позвонила Эли, вернувшаяся в Розвуд как Кортни. Она всё мне рассказала.

Что она была настоящей Эли, но её заперли в больнице в начале шестого класса из-за этого неудачного переключения, и что это произошло отчасти по вашей вине.

Глаза Ханны расширились.

– Ты кому-нибудь рассказала?

Наоми покачала головой.

– Я подумала, она напилась: история прозвучала так безумно.

Она продолжила: "Я ненавижу их, Наоми. Они разрушили мою жизнь. И твою тоже, как думаешь? Разве они не задолжали тебе кое-что?"

– А ты как думаешь?
– спросила Ханна.

Наоми пожала плечами.

– Дружить с Эли было клёво, и я реально расстроилась, когда она кинула нас с Райли ради вас.

Но прошло время, и я стала думать, что это к лучшему. Эли была настолько властной. И хранила множество секретов.

– Например?

Наоми посмотрела на Ханну как на психа.

– Возможно, близняшка, о которой никто не знал?

Затем она прочистила горло.

– Она тогда сказала ещё кое-что.

Она сказала: "Я достану этих сучек, Наоми. Мы заставим их поплатиться за то, что они сделали".

– Боже, - прошептала Ханна. Их наказывала Эли.

Затем она посмотрела на Наоми.

– Жаль, что ты ничего не рассказала раньше. Хотела бы я, чтоб ты рассказала хоть кому-то.

Если бы Наоми серьёзнее восприняла Эли, девочкам не пришлось бы проходить через то ужасное испытание в Поконосе.

Если бы настоящая Эли была перенаправлена в "заповедник", потому что ей было необходимо это; если бы кто-то знал, что ей следует верить - на Ямайке также ничего бы не случилось.

Табита был только странным другом Эли из "заповедника", который делал странные вещи от лица Эли, не более того.

Ханна на время представила картинку, где все ужасные вещи, которые они сделали, были превращены в прах.

Как бы она жила сейчас? Насколько счастлива была бы, беззаботна?

Как было бы чудесно, если б в её жизни не было Э?

Хитрый, мстительный взгляд скользнул по лицу Наоми, напомнив Ханне скорее девушку, которую она знала годами, всегда являвшуюся её врагом.

– Полагаю, теперь мы - квиты.

В вестибюле отеля Royal Arms было приведено в порядок в бежевых и коричневых тонах и наполнены общим мебели и уродливые светильники латуни, что делает Спенсер чувствовать, что она была в отеле около аэропорта Филадельфии, а на берегах Гамильтон, Бермудские острова.

Единственное, что особенного в лобби было, что это была забита с детьми эвакуировали из круизного судна.

Парни из Притчарда сидели на кушетках. Куча детей с дня Роузвуда толпилась в маленьком ресторане, где три телевизора были настроены на матчи крикета.

Девчонки из Виллы Луизы прислонились к стойке регистрации, болтая со своими родителями по мобильным телефонам.

Каждый получал звонки от своих родителей, которые были возмущены тем, что их детям пришлось спасаться бегством на шлюпках.